Дверь хлопнула, в авто сел ректор с двумя громадными пакетами. Это я заметила боковым зрением, стесняясь смотреть в глаза. Почему теперь я видела его по-другому. Все чаще посещала мысль: а вдруг мы однажды пересекались там? Да, нет… Бред какой-то. Не может быть. Тем более, я была только с одним.

— Это твое, — на мои колени упал пакет, из которого доносился приятный аромат запеченной рыбы и тушеных овощей. — А это мне. Если я не поем, прибью тебя, Баева.

Поздний ужин в авто ректора был для меня максимальный неловким. Чувствуя себя под прицелом внимания мужчины, я осторожно развернула фольгу первой упаковки и напоролась взглядом на достаточно внушительный кусок форели. Рядом с ним лежала целая груда морковки, фасоли, спаржи и других полезных и вкусных овощей. Но, как оказалось, это было не все. Кусочек клубничного тортика был упакован в красивый прозрачный контейнер и обвязан розовой лентой.

Смотрелось это настолько мило и трогательно, что я удивленно взглянула на Круглова, который равнодушно пожал плечами, продолжая поедать свой полу-сырой стейк.

— Я не просил их так упаковывать, — только и сказал он, а меня почему-то это расстроило. Ведь один факт, что грозный ректор позаботился о розовой ленточки на тортике — меняло все к нему отношение.

— И все равно, — подала голос я, пробуя невероятно вкусную рыбу. Овощи были им под стать и таяли во рту, будто сливочная карамель. Еще никогда не приходилось так вкусно нарушать свой же режим. — Вы купили так много…

— Ты слишком худая. Тебе нужно больше есть. — поучительно кинул Круглов, бросив короткий взгляд на мою талию. Но тут же отвернулся к окну, жуя более агрессивно. — И меньше пить!

Последние слова ударили, словно пощечина. Во рту почувствовался привкус желчи, а еда резко стала невкусная. Но я нашла в себе силы натянуть улыбку и спокойно прошептать:

— Я не пью… обычно.

— Оно и видно, — хмыкнул мужчина с такой издёвкой и странным подтекстом, что глаза против воли стали влажные. Нарочито спокойно дыша, я приказывала себе не воспринимать слова мужчины в серьез, но он будто специально продолжал давить на больное. — Это платье… Действительно, в таком… в приличное место не пустят. Хорошо, что ты отказалась идти внутрь, вдруг бы нас кто-то заметил…

— Максим Викторович, — попыталась остановить его я, только вот это казалось невозможным. Видимо, чаща терпения лопнула. Поезд несся на всех парах прямо в пропасть!

— А лизны? Зачем ты надела эти чертовы голубые линзы? Что за безвкусица??? — выплюнул Круглов, а меня прямо-таки передернуло. Слова буквально прозвучали в голове голосом мамы, тело затрясло. Каждое новое упоминание о моей "не такой" внешности проезжало танком по и так расшатанному самолюбию. — Черт, еще и волосы накрутила… Точно что "сельский шик"!

— Хватит! Замолчите!! — закричала я, поворачиваясь к Максиму Викторовичу и глядя на него в упор. Да, мои глаза были красные, а лицо опухшим. Да, я выглядела жалко, но терпеть подобные унижения было просто невыносимо! — Сегодня я первый раз попробовала спиртное, ясно?! Первый раз за двадцать два года! И это мой натуральный цвет глаз, а волосы сами по себе вьются. Вот и все, понятно?! Кормите своей семгой великосветских барышень.

Поставив еду на бардачек, я резко открыла дверь машины быстрым шагом устремляясь прочь. Никто и никогда не злил меня так сильно. А самое главное — не обижал. Я не знала, почему вдруг мнение Максима Викторовича для меня так важно, но то, что он сказал сегодня — разбивало сердце на миллионы осколков.

Вышагивая вперед по тротуару, мне хотелось просто идти вперед не оборачиваясь. Было холодно, дул сильный промозглый ветер. Слезы текли по щекам, и я не в силах была это прекратить.

Как вдруг позади послышался вой машины, которая моментально сровнялась со мной. Как только я решила, что это какие-то отморозки, пытающиеся подцепить клубную девочку, послышался голос репетитора:

— Мне очень жаль, — он замолчал, будто ожидая ответа. Но у меня не было охоты даже смотреть в его сторону. Наоборот, ускорив шаг, я искренне ждала, когда тропинка кончится, чтобы свернуть в ту сторону, где не проедет ни одна машина. — Черт, Кристина… Сядь внутрь и поговорим спокойно. Ты замерзнешь и заболеешь. Прошу тебя!

Наконец-то дорога завернула в сторону, и я последовала в полную темноту, лишь бы не видеть его "честного раскаяния". Но радость моя длилась не долго! Резко дав по тормозам, послышался хлопок двери и быстрые шаги.

— Я не думал, что говорил, — пробормотал мужчина позади, пытаясь положить свою руку мне на плечо. — Просто, когда увидел тебя в клубе с тем парнем и в этом чертовски сек… коротком платье, мне будто голову снесло! Прости!

— Да пошел ты, — резко дернув плечом назад, я стерла непрошенную слезу, дрожа от жуткого холода. Только позже я поняла, что перешла на "ты", чего совершенно не хотелось. Не по статусу и возрасту. Тем более, не заслужил. — А когда проституткой обозвал, тоже случайность, а? Ведь только сегодня я была "коварной соблазнительницей" из не менее коварной семейки! О, а еще я отчислена! Так что, до свидания.

— Нихрена! — прорычал мужчина, дергая меня за руку и разворачивая к себе. Его руки плотно сжали мои локти, удерживая на месте. Глядя на взъерошенного и растерянного Максима Викторовича, я ощущала, как бешено колотится сердце, а мурашки бегут по спине. Мне по-прежнему было тяжело смотреть в его глаза, но слезы здорово заслоняли обзор. — Я не верил в такие случайности! Но теперь, кажется, верю… Тебе чертовски идут эти локоны, голубые глаза и даже платье. Так сильно, что меня это раздражает и смотреть на тебя невозможно!

— Да чего вас вообще это волнует?! — закричала я, пытаясь вырваться и уйти, как можно дальше. Но Круглов сжал сильнее и притяну к себе с каким-то остервенением, исступлением, яростью…

— Если бы я знал, Кристина, — выдохнул он мне в лицо. Я была так близко… Стань на корточки, и мы с мужчиной окажемся одного роста. Тяжко вздохнув, я ощутила теплое дыхание на замерзшей коже и поежилась. После чего руки Круглова обвили меня, словно махровый плед, притягивая к себе и согревая теплом. — Если бы я знал… Но правда в том, что пытаясь задеть тебя, я будто хотел в чем-то убедить самого себя… Без толку! Совершенно ничего не выходит…

Мне было так тепло и спокойно, хотелось расслабиться и выдохнуть. Позволить себе не думать о том, как все происходящее вокруг неправильно… Но злость и обида внутри жгли сердце, разрывали душу. Уткнувшись носом в белую рубашку мужчины, я захныкала, искренне желая, чтобы это прекратилось. Взять себя в руки было невыносимо сложно.

— Ну чего ты? Не плачь, — ласково прошептал Круглов, прижимая меня к себе еще плотнее. Хотя, казалось бы, куда еще? Кости затрещали. Его щека легла мне на макушку, мягкий голос обволакивал и успокаивал. — Не плачь, малыш. Я и так чувствую себя полным идиотом.

— По-моему, это так и есть, — съязвила я, но вместо злости ощутила, как завибрировала его грудь.