узнать все подробности его истории, но я понимала, что сегодня между нами и так слишком много всего произошло, поэтому этот разговор придется отложить на потом. Он дал мне шлем и сел на мотоцикл передо мной.

– Держись крепко: поедем быстро.

Немного стесняясь, я обвила руками его крепкий торс, но как только он сорвался с места и погнал на всей скорости, мне пришлось крепко прижаться грудью к его спине и положить подбородок на плечо, и неловкость прошла. Ветер бил в лицо, а яркие звезды освещали нам путь вместе с фонарями. Холодные потоки воздуха развеивали оставшиеся мысли и дарили покой. Я чувствовала, что спина Хораса напряжена, и он полностью сосредоточен на дороге, однако тепло его тела так и манило прижаться еще ближе. Но я не могла себе этого позволить.

Ветер будто пел колыбельную, а огромная скорость, на которой мы проносились через широкие улицы, убаюкивала. Сил сопротивляться больше не было. Через несколько минут я все-таки прикрыла глаза и провалилась в легкую дрему.

Глава 7

Менсиа

Яркий свет летнего солнца проник в комнату сквозь зашторенные окна, заставив меня открыть глаза, и снова вернуться в этот мир. Каждый вечер я мечтала поскорее оказаться в кровати, чтобы оставить позади день и надежду на то, что завтра будет лучше, чем сегодня. Я была скована обычной рутиной, но отчаянно надеялась, что скоро жизнь изменится в лучшую сторону.

Веки были тяжелыми, а голова гудела, и ужасно сдавливало виски. К горлу подкатывала легкая тошнота, но я почти забыла об этих неприятностях, когда осмотрелась и поняла, что нахожусь в абсолютно незнакомом мне помещении. В середине комнаты находилась огромная кровать, которая приняла меня в свои объятия этой ночью. Напротив располагался большой шкаф, на дверцах которого красовалось зеркало в полный рост. Солнечные лучи проглядывали в комнату сквозь небольшое окно, закрытое фиолетовыми занавесками. Интерьер дополняли живописные картины, расположившиеся на каждой из четырех стен. Воспоминания вчерашнего вечера накрыли меня с головой.

Наш разговор с Хорасом в баре, мои слезы, его теплые руки, которые согревали меня и дарили спокойствие, его слова, уверяющие, что я ни в чем не виновата. Виски, слишком много виски. Его мотоцикл, теплый ветер, небо, укрытое звездами, крепкая спина передо мной, которая была опорой в этот трудный для меня период; мои руки, обнимающие его талию, от прикосновения к которой тепло разливалось по всему телу…

А дальше воспоминания обрывались, и я не не могла вспомнить, как оказалась в этой кровати. Головная боль по-прежнему не оставляла меня, и от этого хотелось снова упасть на подушку и убежать в мир сновидений. Прекрасных сновидений, где я счастлива, любима и желанна, где я улыбаюсь от красоты мира, хоть и нереального. Там нет тех кошмаров, которые иногда добираются до меня и заставляют чувствовать только холод и неизбежное одиночество.

Нужно было все же удостовериться в том, где я нахожусь. Пересилив себя, я медленно поднялась с кровати и подошла к зеркалу во всю стену. Отражение совсем не воодушевляло. Помятая вчерашняя одежда, потрепанные волосы, сонное и опухшее от слез лицо.

«Просто замечательно, Менсиа! Лучший образ для того, чтобы находиться в доме у парня, который, между прочим, очень даже хорош собой», – съязвила я. Хотя я не была уверена, что нахожусь в его доме, но все равно он не должен был видеть меня такой…

Я быстро постаралась отогнать от себя мысли о Хорасе: «Сейчас не время мечтать о мальчиках на мотоциклах, пусть и очень сексуальных мальчиках. Так, Мартышка, прекрати!» Я мысленно отругала себя за эти мысли.

– Только ты, мотоцикл и учеба с начала сентября. Никаких парней! – сказала я своему отражению, руками пытаясь расчесать каштановые волосы.

Когда я, наконец, вышла из комнаты, моему взгляду открылся длинный коридор, ведущий к массивной лестнице. Мне нужно было найти ванную, чтобы хоть чуть-чуть привести себя в порядок и принять реальность происходящего.

«Раньше, Менсиа, ты никогда не просыпалась в доме у парня, которого знаешь от силы четыре дня. Новый уровень. Интересно, что с тобой сделает отец, когда узнает, где ты ночевала. Хотя ничего интересного. Все будет как обычно – громко и больно».

Я осторожно шла по коридору, отгоняя от себя плохие мысли. Мое внимание привлекла приоткрытая дверь. Я подошла чуть ближе и вдруг в зеркале ванной увидела отражение: Хорас, собственной персоной, с одним полотенцем на бедрах. Он пытался уложить свои мокрые волосы, капли падали прямо на его рельефный торс, оставляя прозрачные дорожки и стекая ниже к полотенцу. Дыхание перехватило. Я стояла там как вкопанная и смотрела на его накачанное стройное тело, которое заставляло мои щеки гореть. Я сглотнула образовавшийся в горле ком и постаралась сделать вдох. Хорас взялся за полотенце, собираясь снять его, но в этот момент наши взгляды встретились. Я мгновенно шмыгнула в дверь напротив и закрыла ее с внутренней стороны.

О, мне улыбнулась удача – это была ванная. Я оперлась руками на раковину и посмотрела в зеркало. Глаза сверкали, щеки пылали розовым румянцем, руки слегка дрожали, а сердце так и норовило выскочить из груди. Неужели все это время он видел то, как я пялилась на него с отвисшей челюстью? Боже, какой позор. Жар стыда окутал меня, и истерический смешок сорвался с губ. Не успев что-либо сделать, я вздрогнула от стука в дверь.

– Менсиа, ты там? – В его голосе слышалось веселье. Ему весело, а мне чертовски стыдно.

– Д-да, – чуть заикаясь от неожиданности, ответила я.

– Как закончишь, спускайся вниз, мы ждем тебя на завтрак.

Я промолчала. За дверью больше ничего не было слышно: видимо, он ушел. Я открыла кран, и шум холодной воды заглушил все вокруг. Как только мои вспотевшие руки почувствовали прохладу, я стала приходить в себя. Набрав в ладони воду, я умыла лицо, затем еще раз, освежая разум и заглушая чувства и эмоции после увиденного.

Спустившись по лестнице, я сразу попала на кухню. За столом уже сидел Хорас, а перед ним стояла тарелка с панкейками. Вокруг стола хлопотала женщина средних лет с милыми ямочками на щеках. Каждый раз, когда она смотрела на сына, на ее лице появлялась улыбка. Ее шикарные темные волосы были собраны в хвост,