– Она не сможет такого сделать, – возразил я с равной уверенностью. – Она собирается привезти Флейм к нам в надежде на то, что мы совершим чудо и исцелим ее. Это совершенно нереалистичные ожидания, и породил их ты, а не я.

– Я пытался убедить Блейз положиться на Бога и сделать именно это, если удастся, – сказал Райдер, – но не думаю, что она так и поступит. Она собирается убить Флейм и ее ребенка. – Я по запаху чувствовал, что он сожалеет, но уверен в своих словах.

– Не сделает она этого, – упрямо повторил я, – вот увидишь.

Мы обменялись взглядами. Мы вели какуюто дурацкую игру: каждый хотел показать, что знает Блейз лучше соперника. Думаю, нам обоим хватало совести стыдиться своего глупого поведения.

Пока мы в сопровождении крикливых морских птиц выбирались из лабиринта внешних островов, я размышлял об иронии судьбы: я, врач и пацифист, надеялся, что женщина, которую я люблю, убьет свою лучшую подругу, убьет Флейм, которой я восхищался.

Я проделал долгий путь с того дня, когда впервые встретил Блейз и Флейм, с того дня, когда я убил свою жену, чтобы избавить ее от мучительной смерти – побивания камнями. Тот день обрек меня на вечное изгнание – из родного дома, от близких. Путь, на который я тогда вступил, изменил всех нас, и не всеми переменами мы могли гордиться. Я иногда гадаю: не стала бы жизнь Эларна Джейдона совсем иной, если бы наши дорожки не пересеклись, когда мы прибыли на Тенкор…

Аниара айси Терон

Запись в дневнике

44 первого месяца Двух Лун, 1794

Завтра мы в первый раз сходим на берег: в порту Масцеразия на острове Меринон, колонии Королевских Штатов. В иллюминатор я уже вижу пляж… и пальмы! Самые первые пальмы в моей жизни! Какие же они грациозные и прекрасные!

Я написала множество писем в Послеморье, которые захватит какойнибудь корабль, хотя какие новости могу я сообщить после трех недель на борту? Так что я просто сообщила своим родным и друзьям, что сестра Лескаль доводит меня до безумия своими молитвами и проповедями; что я с нетерпением жду возможности завтра ступить на твердую землю и страстно мечтаю о свежей пище; что я никогда не думала, что солонина и пикули могут так надоесть.

Ах, Боже, прошло всего три недели, а я уже жалуюсь! Шор злорадно воскликнул бы: «Я же говорил!», если бы прочел то, что я только что написала. Мы завершили всего десятую часть своего путешествия, нам предстоит зайти еще в четыре порта, прежде чем мы отправимся через Неизвестное море к Райским островам.

Мы с Шором продолжаем избегать друг друга. Иногда я думаю, что он ведет себя чересчур подетски. Сегодня, впрочем, он подошел и заговорил со мной, когда я вышла на палубу. Я подумала было, что он решил, так сказать, похоронить недоброжелательство, но нет: он хотел, чтобы я призналась в том, что тоскую по дому и должна поэтому сесть на корабль, отправляющийся с Меринона в Послеморье!

К счастью, в Натане я нашла доброго друга. Он обучает меня языку Райских островов, чтобы я смогла общаться с местными жителями без помощи переводчика: это сделает его безработным, как он со смехом говорит. Он показал мне свои рисунки, сделанные на Райских островах; он не особенно хороший рисовальщик, но обладает острым глазом и подмечает детали, и мне было чрезвычайно интересно ознакомиться с его впечатлениями от этих людей, их земель, их обычаев, таких отличных от всего, что я знаю. Если бы не его наброски баркасов и пловцов, не думаю, что мне удалось бы представить себе то, что описывает Эларн Джейдон. Теперь же, увидев рисунки Натана, я стала понимать, о чем речь: о приливных волнах, несущихся вверх по заливу, о «полозьях», которые используют пловцы. Если бы не рисунки, я подумала бы, что они плавают на чемто вроде каноэ, но на самом деле их полозья совсем другое, хоть и снабжены веслами. Полозья гораздо длиннее и уже каноэ и к тому же более мелкие. Натан рассказал мне, что их делают из очень легкого и плавучего дерева, а потом покрывают воском для водонепроницаемости. На рисунках полозья выглядят так элегантно, что мне не терпится увидеть их воочию. Интересно, смогла бы я прокатиться на таком? Натан говорит, что заплывы на приливной волне от Тенкора до Ступицы продолжаются по сей день.

Даже если Шор прав и магии не существует, для меня все это – настоящее волшебство.

Я сидел на своем полозе и ждал, свесив ноги по обе стороны для равновесия. Мне то и дело приходилось пользоваться веслом: хоть течение при отливе и было еле заметным, иначе не удалось бы оставаться на месте. Низ моего полоза от песчаного дна отделяла вода на ширину ладони. Несколько морских луковиц, прозрачных как стекло, поспешно зарылись в песок, когда на них легла тень полоза. Часы на здании Гильдии показывали, что мне остается ждать еще минут десять – если приливная волна явится как положено. У меня было вполне достаточно времени на то, чтобы обдумать случившееся за день.

Я оглянулся назад и влево, в сторону верфей. На одном конце, перед зданием Гильдии, виднелась единственная фигура; человек наблюдал за мной. На другом конце, где теснились рыбачьи лодки, каботажные пакетботы и торговые суда, как обычно, суетились грузчики и портовые рабочие. Именно здесь происходило перемещение нетерпеливых пассажиров и товаров с больших океанских судов на плоскодонные тенкорские баркасы. Толкотня могла бы быть и еще большей, если бы не то обстоятельство, что в этот день приливная волна была спокойным Гольяном – слишком низкой, чтобы нести по заливу баркасы Гильдии. В тот день баркасы уже отправились на рассвете – с более сильным приливомДельфином. В результате в Ступицу сейчас отбывал только я с пакетами писем, которые было необходимо доставить. Мне были поручены не только письма отца и обычная коммерческая переписка, но и пакет от верховного патриарха главе Совета хранителей.

Я помахал стоящему у здания Гильдии парнишке – это был Денни. Обычно каждый раз, когда я отправлялся в заплыв, на причале собиралась целая толпа женщин и детей. Как и большинство пловцов, я имел собственных обожателей – по правде говоря, в большем числе, чем другие. Женщины бывали разборчивы и изучали расписание заплывов, чтобы проводить или встретить своих любимых пловцов. Многие давали понять, что не прочь оказать и другие услуги – бесплатно. Подобное обожание озадачивало меня, но я был, как и любой парень, восприимчив к их прелестям; все знали, что я не откажусь от предлагаемых милостей, если только в этот момент не имею постоянной подружки. Поведение мальчишек было легче понять: все они мечтали в один прекрасный день сами стать пловцами и пользовались любой возможностью поучиться у своих героев. Я и сам в детстве вел себя точно так же.

В тот день, однако, никто не пришел на причал, кроме Денни. Я не был уверен, что он вспомнит о своих обязанностях после всего, что случилось этим утром, но он не подвел меня – и Гильдию тоже. Он ждал меня в полной готовности: уложив запас еды в углубление позади сиденья и закрепив бурдюк с водой в креплении.