Ему никто не ответил. Водная поверхность океана, где совсем недавно разыгрался заключительный акт трагедии, вызванной циклоном, где люди взывали о помощи, возносили к небу молитвы, цеплялись за обломки досок, — теперь была спокойной и ровной. Океан, поглотив в свою утробу корабль, отдыхал, подобно гигантскому насытившемуся монстру. Большинству моряков «Белморэла» не раз доводилось самим попадать в кораблекрушения, и сейчас каждый из них мысленно возвращался к тем незабываемым, страшным минутам. В неподвижном воздухе, словно эхо, витали только что смолкнувшие предсмертные крики. Кроваво-красный бог солнца вздыбился над восточной кромкой горизонта, усилив оргию в лилово-багровых тонах. Из глубины океана вдруг вынырнула на поверхность бочка и весело заколыхалась на водной ряби. Значит, и четверти часа не прошло, как водная толща сомкнулась над несчастными жертвами катастрофы, и из глубин воронки, образовавшейся на месте затонувшего судна, лишь сейчас высвобождаются легкие или наполненные воздухом предметы. В одном месте вода с шумом вскипела белыми бурунами и выплюнула обломки досок и еще какие-то предметы. Посреди этой все увеличивающейся свалки хлама мелькала белая, с синей лентой, матросская бескозырка: должно быть, зацепилась за столик, который мирно колыхался рядом.

Солнце, подобно огромных размеров розе «Ля-Франс», распростершей алые лепестки, восходило над пастельно-нежным абрисом гор Борнео, и снопы его лучей простирались над скромной полотняной бескозыркой, словно скорбно склоненные знамена.

Контрабандисты, отпетые мошенники, гроза портовых закоулков, неподвижно замерли на палубе крейсера. Доктор осенил себя крестом и чуть слышно забормотал слова молитвы.

Все, как один, обнажили головы.

Через некоторое время моряки «Белморэла» выловили из воды перевернутую спасательную шлюпку с надписью на боку: «Роджер».

— Это был военный корабль! — воскликнул Ржавый.

— Что я вам говорил? — ухватился за его слова Фред, не способный долгое время предаваться грустным эмоциям. В первый момент, при виде матросской шапки он часто-часто заморгал глазами, стряхнув со своей козлиной бороденки слезинку и растерянно бормоча: «Вот беда-то, ей-богу… Матросская бескозырка. Глядеть невозможно, какая жалость… Право слово, сердце разрывается…»

На самом деле он смотрел на дело совсем с другой стороны.

— Если уж вы такие безмозглые дурни, то хотя бы умного человека слушались! Вы понимаете, что этот «Роджер» — военный корабль? Надеюсь, теперь-то вам ясно, что мы чудом избежали участи того недоумка, который, подобрав на снегу гадюку, сдуру решил отогреть ее у себя на груди. Если бы мы спасли моряков королевского флота, они бы первым делом арестовали нас всех, а то и прямо на месте порешили бы. Или попросту швырнули бы за борт, как балласт.

Неизвестно, какой грубостью ответили бы его товарищи на это весьма логичное умозаключения Грязнули Фреда, если бы вахтенный не крикнул:

— Внимание! Слева по борту шлюпка!

Со стороны берега к «Белморэлу» приближалась лодка. Судя по всему это была уцелевшая спасательная шлюпка с «Роджера». Пассажиры ее поначалу направились к берегу безлюдного гористого острова Борнео, однако при виде военного корабля обрадовано устремились ему навстречу. Со шлюпки махали руками, привлекая к себе внимание.

— Плывите сюда, плывите, — пробормотал Паттерсон.

— Гм… странно, — заметил Грязнуля Фред. — В шлюпке «Роджера», а одеты в форму, но не в морскую.

Ржавый, с молниеносной быстротой взлетев на капитанский мостик, схватил бинокль. Приставив его к глазам, он удивленно свистнул:

— Знаете, кто эти двое в шлюпке? Принц Сюдэссекский и капитан генерального штаба Брэдфорд.

От Ржавого не укрылось, что товарищи его растерянно и даже с некоторым испугом смотрят на приближающуюся шлюпку. Осененный внезапной идеей, он вдруг воскликнул:

— Братва! У меня отличный план — мы берем в плен эту парочку!

— Ты что, сдурел?! — прикрикнул на него Горбун. — За это нам веревка обеспечена.

— Два раза не повесят, — парировал Ржавый, — а один раз — за кражу крейсера — нам так и так петля причитается. Если, конечно, нас схватят… Братва! Игра начинается по-крупному, план у меня гениальный, только сейчас некогда рассказывать. Положитесь на меня. Не исключено, что всех нас и вправду повесят, но уж если мы избежим виселицы, то заживем как короли.

— Лично я вполне полагаюсь на Ржавого, — просипел Паттерсон. — А кто ему не доверяет, пусть выходит из игры.

Все единодушно решили, пусть Ржавый действует по своему усмотрению.

— Ладно, заметано, — подвел итог Ржавый. — А теперь, Горбун, живо лети к Дубине в радиорубку. Если какой-либо самолет, корабль или порт запросит название нашего крейсера, пусть Дубина отвечает, что это крейсер «Роджер» с принцем Сюдэссекским и капитаном генерального штаба Брэдфордом на борту. Идет курсом к Малаккскому проливу.

— Ясно, — одобрительно крикнул Грязнуля Фред и, задумчиво теребя лапой свою бороденку, разделил ее на две косицы.

Горбун помчался выполнять поручение, а Ржавый обратился к команде:

— Трое из вас пусть приведут в порядок кают-компанию и постелют там для двоих. А остальные четверо сбросьте канат и помогите господам взобраться на палубу.

Кто-то коснулся его руки: сзади стоял Малец.

— Не стоит затевать эту опасную авантюру…

— Никак, ты струсил?

— Я только за тебя боюсь… — печально проговорил Малец. И смущенно добавил: — Ведь ты мой лучший друг.

— Выходит, братец твой пусть так и пропадет? Так знай: он ни в чем не виноват! И я докажу его невиновность.

— О-о!.. — только и вырвалось у Мальца, но в голосе был такой неподдельный восторг, что Ржавый покраснел до корней волос и поспешил убраться с капитанского мостика.

Тем временем мускулистые парни вытащили на палубу четверку спасшихся при кораблекрушении: двоих матросов и двоих офицеров. Последние с удивлением озирали живописное скопище оборванцев, по всей видимости составлявших команду одного из лучших крейсеров британского флота.

— Какой это корабль? — поборов изумление, осведомился капитан Брэдфорд.

— Благодарим за вопрос. Очень даже хороший корабль, ответил Грязнуля Фред. — Не в пример вашему. Ваш-то, видать, размок от сырости.

Из группы оборванцев выступил вперед Ржавый, и на его веснушчатой, ребяческой физиономии заиграла озорная усмешка.

— Я тут подумал над вашим давним вопросом… — заговорил он, обращаясь к Брэдфорду. — Эти трипано… трисанопомы оттого были все в белых пятнышках, что кто-то схватился за стекло выпачканными в муке руками.

Брэдфорд растерянно озирался по сторонам.

— Но ведь этот крейсер… — начал было принц, однако Ржавый перебил его: