для него более значимыми, нежели простасия. Именно поэтому Солон не ставил перед собой цель ослабить или лишить власти аристократию. Ареопаг и после его реформ сохранил немалую часть своих традиционных полномочий, к которым даже были добавлены новые. Начиная со времени Солона именно в ареопаг должны были поступать так называемые чрезвычайные обращения – исангелии (eisangeliai)[217]. Кроме того, совет ареопага, по словам Аристотеля, «стоял на страже законов и наблюдал за должностными лицами, чтобы они правили по законам. Всякий человек в случае нанесения ему обиды мог подать о том заявление в совет ареопага, указывая при этом, какой закон нарушается чинимой ему обидой» (Arist. Ath. Pol. 4. 4).

Вот как Аристотель в «Политике» оценивает сделанное Солоном: «…он упразднил крайнюю олигархию, положил конец рабству простого народа и установил прародительскую демократию, удачно смешав элементы различных государственных устройств…» (Arist. Pol. 1273 b 37–38). Именно это – упразднение крайней олигархии и политическое равновесие – было основной целью Солона, составляло содержание понятия «благозаконие» (eunomia). Другими словами, стремление к eunomia лежало в основе того строя, который был создан Солоном.

Понятие «эвномия» и до Солона было известно грекам. У Гомера «благозаконие» имеет явно сакральный смысл, это порядок, устанавливаемый богами:

Боги нередко, облекшися в образ людей чужестранных,

Входят в земные жилища, чтоб видеть своими очами

Кто из людей беззаконствует, кто наблюдает их правду

(eunomia).

(Hom. Od. xvii. 485–487, пер. В. Жуковского)

Поэт Ксенофан замечает, что успехи атлетов не содействуют достижению eunomia (fr. 2. 15–22 Diehl), которая, таким образом, противопоставляется hybris[218]. Согласно Гесиоду, eunomia – справедливое, опирающееся на закон, устройство общества, поскольку Евномия рождена Зевсом от Фемиды (Hes. Theog. 902–903). Ее сестры – Ирена (мир) и Дика (справедливость). Спартанскому поэту Тиртею принадлежит целая элегия, называемая «Благозаконие» (Tyrt. fr. 4 West). Судя по тексту элегии, идея «благозакония», по-видимому, пришла из Дельф – ее изрек спартанцам сам Аполлон[219].

О благозаконии законодатель также говорит в элегии, называемой традицией «Эвномия» (Благозаконие). В ней Солон заявляет, что боги не дадут городу погибнуть из-за неразумья граждан. Перечислив творимые ими злодеяния, он восклицает:

Вот что поведать велит мое сердце народу афинян:

Ведь беззаконье несет городу множество бед;

Где же законность царит (eunomia), там порядок

с согласьем бывает;

Да и преступным она на ноги путы кладет;

Грубость смягчает, смиряет надменность, насилие губит,

Бедствия цветок роковой сушит, не давши расцвесть,

Правду в неправых судах водворяет, дела дерзновенья

Сгладить умеет она и прекращает раздор (erga dichostasies).

Злобу жестоко вражды погашает она, и повсюду

Мудрость царит меж людьми вместе с согласьем при ней.

(Sol. fr. 3. 30–39 Diehl, пер. С. Радцига)

Таким образом, солоновское «Благозаконие» – не столько разновидность демократического устройства или его начальная стадия, сколько политический порядок, который, в понимании автора, содействует прекращению политических распрей.

Реформы не затронули основ аристократического режима, сохранив почву для возникновения аристократических группировок. И тем не менее реализация новых политических идей стала возможной лишь в результате их поддержки народной массой, т. е. благодаря тому, что Солон становится простатом демоса. И это было одной из существенных новаций, способной оказать влияние на последующую политическую эволюцию.

1.3. Тирания в Афинах

После реформ Солона в Аттике разгорается борьба трех политических группировок, которая была продолжением ситуации, сложившейся накануне реформ Солона. «Этих партий (staseis), – сообщает Аристотель, – было три: одна – паралийцев с Мегаклом, сыном Алкмеона, во главе, которые, по-видимому, добивались среднего образа правления; другая – педиаков, которые стремились к олигархии, ими предводительствовал Ликург; третья – диакрийцев, во главе которой стоял Писистрат, казавшийся величайшим приверженцем демократии» (Arist. Ath. Pol. 13. 4)[220].

Геродот несколько иначе описывает возникшие в Аттике группировки. «У афинян же, – пишет Геродот, – шли в то время распри между обитателями побережья (предводителем их был Мегакл, сын Алкмеона) и равнинными жителями (во главе с Ликургом, сыном Аристолаида). Писистрат, тогда уже помышлявший о тирании, создал третью партию. Он набрал приверженцев и открыто стал вождем партии гиперакриев» (Herod. I. 59).

О борьбе этих партий написано немало, поэтому мы не будем повторять общеизвестные суждения[221]. Р. Сили в свое время предположил, что борьба группировок была отголоском еще не преодоленной политической раздробленности Аттики[222]. В этом случае Писистрат, например, оказывается лидером бравронских сепаратистов. Подобный подход едва ли может быть приемлем. Тем более что в новейших исследованиях данные традиции о политической раздробленности Аттики в период архаики все чаще подвергаются сомнению[223]. Возникшие группировки могли иметь связь с тем или иным регионом, но об их узко региональном характере едва ли может идти речь[224]. Иначе говоря, региональная привязка группировок имеет, скорее всего, символический характер.

Что же нам известно о боровшихся за власть группировках? Прежде всего бросается в глаза различие в характеристиках этих партий у Геродота и Аристотеля (Herod. I. 59; Arist. Ath. Pol. 13. 4). По мнению Геродота, возникшие партии имели, скорее всего, региональный характер. В частности, группировку Писистрата он называет гиперакриями. Аристотель, со своей стороны, подчеркивает различие политических программ возникших группировок: педиеи стремятся к восстановлению олигархии, паралии выступают за утверждение среднего образа правления, диакрии во главе с Писистратом – за демократию. Правда, сам факт появления политических программ в первой половине VI в. до н. э. не может не вызывать сомнения. К тому же нам известно стремление Аристотеля сводить политические конфликты к борьбе аристократов и демократов, а то и к классовой борьбе[225]. И все же демократические устремления Писистрата едва ли следует отрицать.

Мы полагаем, что первоначально возникли две противоборствующие группировки – паралиев во главе с Мегаклом и педиеев, возглавляемых Ликургом. Группировка Писистрата возникает несколько позднее[226].

Прежде чем продолжить разговор о борьбе политических группировок и установлении тирании в Афинах, попробуем хотя бы предположительно установить состав этих группировок. Начнем с Алкмеонидов, которые, несомненно, были одним из влиятельных афинских кланов (или домов)[227]. В рассматриваемый момент их лидером был Мегакл, сын Алкмеона, женатый на дочери сикионского тирана Клисфена[228].

Источники позволяют высказать предоложение о численном составе группировки Алкмеонидов. Правда, эта информация относится к более позднему времени. Известно, например, об изгнании спартанским царем Клеоменом 700 афинских семей, принадлежащих к «оскверненным» Алкмеонидам, в момент проведения реформ Клисфена (Herod. V. 72; Arist. Ath. Pol.