– Сколько времени? – спросил я.

– Начало первого.

Я заметил все то, что выбивалось из привычной картины: красноватую грязь у нее на кроссовках, сухой листок, застрявший в волосах… Лицо у нее горело, под скулами выделялись еще более яркие красные пятна. Свет кухонной лампы острыми лучиками отразился в ее глазах.

Что-то было совсем не так.

– Мне нужно задать тебе один вопрос, – произнесла она.

Я подался вперед.

– Задавай, – сказал я.

Робин присела на край кофейного столика. Наши колени оказались совсем близко, но не соприкасались.

– Ты сегодня видел Грейс?

– С ней что-то случилось? – Меня вдруг накрыло волной адреналина.

– Просто отвечай, Адам!

Мой голос прозвучал слишком громко:

– С ней действительно что-то случилось?

Мы уставились друг на друга. Она даже не моргнула.

– Да, – наконец ответил я. – Я видел ее на ферме. На реке.

– В какое время?

– В четыре. Может, в половину пятого. Что происходит, Робин?

Она резко выдохнула:

– Спасибо, что не врешь.

– С какой это стати мне врать? Просто скажи, что, черт побери, происходит! С Грейс и вправду что-то случилось?

– На нее напали.

– В каком это смысле?

– Кто-то избил ее, а может, еще и изнасиловал. Это произошло сегодня днем. Скорее ближе к вечеру. Возле реки. Похоже, кто-то перехватил ее на тропе и затащил в кусты. Когда мне позвонили, ее как раз только что нашли.

Я резко вскочил.

– И ты мне ничего не сказала?!

Робин поднялась не так быстро. В голосе ее звучало смирение:

– Я первым делом коп, Адам. Я не имела права тебе говорить.

Оглядевшись по сторонам, я схватил ботинки, принялся натягивать их.

– Где сейчас Грейс?

– В больнице. С ней твой отец. Долф и Джейми тоже. Ты все равно ничего не сможешь сделать.

– К черту!

– Она на успокоительных, Адам! Не будет никакой разницы, будешь ты там или нет. Но ты видел ее сегодня днем, прямо перед тем, как это произошло. Ты мог что-то видеть, что-нибудь слышать… Тебе нужно поехать со мной.

– Грейс на первом месте.

Я двинулся к двери. Робин ухватила меня за рукав, остановила:

– Есть вопросы, на которые надо ответить.

Я выдернул руку, не обращая внимания на ее внезапный гнев и тщетно пытаясь справиться с накатившей на меня волной эмоций.

– Когда тебе позвонили, ты уже знала, что это Грейс? Знала?

Ей и не надо было отвечать. Все и так было ясно.

– Ты знала, что это может значить для меня, и соврала мне. Хуже – ты проверяла меня! Ты знала, что я виделся с Грейс, и решила меня проверить! Что? Это Джейми рассказал тебе, что я был там? Что я встречался с ней на реке?

– Не стану извиняться. Ты был последним, кто ее видел. Мне нужно было знать, скажешь ли ты мне это сам.

– Пять лет назад! – практически выплюнул я. – Тогда ты мне верила?

Ее глаза сместились влево.

– Я не была бы с тобой, если б думала, что это ты убил того парня.

– Так где же теперь вся эта вера? Где чертово доверие?

Она видела, что я вне себя от ярости, но не дрогнула:

– Это то, чем я занимаюсь, Адам. Это то, что я собой представляю.

– В жопу все это, Робин!

– Адам…

– Да как ты могла просто подумать?..

Я неистово бросился к выходу; она подняла было руку, чтобы меня остановить, но не успела. Рванув на себя дверь, я окунулся в густую ночь, полную краха и разбитых вдребезги надежд.

Поездка была короткой. Миновав епископальную церковь и старое английское кладбище, у водонапорной башни я свернул влево, не обращая внимания на некогда величественные домины, которые давно уже обветшали и были нарезаны на дешевые квартирки, – и сразу оказался в медицинском квартале, среди частных врачебных кабинетов, аптек и магазинов со стеклянными витринами, торгующих ортопедической обувью и ходунками. Припарковался на стоянке напротив приемного покоя и направился к двойным дверям. Вход был освещен, все остальное скрывалось во тьме. Увидел какую-то фигуру, прислонившуюся к стене, тлеющий огонек сигареты. Разок глянул – и тут же отвел взгляд. Голос Джейми меня удивил:

– Здоров, братан!

Напоследок разок затянувшись, он отшвырнул оставивший огненную дугу окурок на асфальт. Мы сошлись возле дверей, под одним из множества фонарей.

– Здоров, Джейми… Как она?

Он сунул руки в карманы джинсов и пожал плечами:

– Кто знает… Нас к ней пока не пускают. Думаю, что она в сознании и все такое, но типа как в ступоре.

– Папа здесь?

– Угу. И Долф.

– А что Мириам и твоя мама?

– Они были в Шарлотте. Прилетели из Колорадо вчера вечером и задержались, чтобы пройтись по магазинам. Скоро должны быть тут. За ними Джордж поехал.

– Джордж? – переспросил я.

– Джордж Толлмэн.

– Ничего не понимаю…

Джейми отмахнулся:

– Долго рассказывать. Поверь мне.

Я кивнул:

– Я – туда. Надо поговорить с папой. Как Долф держится?

– Да все в полном аху…

– Ты идешь?

Джейми дернул головой:

– А толку там от меня?

– Тогда скоро увидимся. – Я повернулся было к дверям, но ощутил руку у себя на плече.

– Адам, погоди.

Я обернулся. Вид у него был несчастный.

– Я не только покурить вышел.

– Что-то я не пойму…

Джейми смотрел то наверх, то вбок – куда угодно, только не на меня.

– Хорошего приема там не жди.

– В смысле?

– Ее нашел Долф, понимаешь? Она не вернулась домой, и он пошел ее искать. Нашел ее там, где ее стащили с тропы. Всю в крови, едва в сознании. Отнес домой, посадил в машину и пулей сюда.

Он нерешительно примолк.

– И?..

– И она кое-что сказала. Она не произнесла ни слова с тех пор, как попала сюда – по крайней мере, при нас, – но Долфу кое-что сказала. А он передал копам.

– И что же это было?

– Она малость не в себе, мысли путаются – наверное, много чего не помнит, – но она сказала Долфу, мол, последнее, что она запомнила – это что ты ее поцеловал, а потом она сказала, что ненавидит тебя, и убежала.