помчался в атаку, видя, что поляки повернулись к нему силовыми установками. И эта вроде как изначально могло показаться никчемная и пустая атака всего шестерки русских кораблей, в результате, нарушила все планы адмирала Адама Вишневского и поставила того, перед серьезной дилеммой…

Вроде как польских кораблей в ближнем космосе по-прежнему оставалось вдвое больше, чем у противника. Но половина их них благодаря налету гвардейских МиГов сейчас стояли без трансляторов силовых полей, а значит, абсолютно голые и незащищенные перед артиллерией Красовского и императора. Далее, тактическое положение польской «фаланги» было крайне уязвимым, враг пусть и малым числом, но наступал с противоположных углов и в результате мог легко огнем своих батарей обездвижить еще половину кораблей Вишневского, пока те будут разбираться куда им поворачиваться и кого атаковать. Ну и наконец, общее нежелание польского командующего продолжать сражаться в этой битве, ибо Адам Вишневский понимал, что спасать его космофлот никто, если что-нибудь пойдет не так, не будет и рассчитывать нужно только на себя.

Коронный адмирал все еще колебался в своем окончательном решении, когда Александр Михайлович Красовский, заметив смелый рейд группы кораблей возглавляемой императорским линкором «Москва», успел на это среагировать и тут же отменил прежний приказ на разворот и маневр уклонения. Наоборот сейчас контр-адмирал, а точнее, снова вице-адмирал Красовский чуть ли не криком приказывал своим капитанам перестраивать корабли в «конус» и немедленно атаковать польскую «фалангу»…

Именно возобновление атаки 12-ой «линейной» дивизии русских повлияло на решение командующего Вишневского об оставлении сектора и выходе его космофлота из сражения.

— Это не наша битва, — с горечью произнес пан-адмирал, отдавая приказ разрушить «фалангу», и уходить подальше от орбиты Херсонеса в рассыпном строю, чтобы максимально затруднить по себе работу русских канониров.

И вот сорок четыре польских крейсеров и линкоров, не желая погибать, рассыпались по пространству и развернувшись, стали быстро уходить подальше от сектора сражения. Оставшиеся «гусары» и зенитчики кораблей Вишневского отсекали от себя преследовавшие их МиГи гвардейцев, хотя наши истребители, надо признать не сильно долго-то за поляками и гнались. По приказу императора истребители сразу вернулись назад. В это же время линкор Константина Александровича и корабли его охранения встретились в одной точке пространства с дивизией Александра Михайловича Красовского, не обнаружив в данных координатах ни одного вражеского корабля…

— Согласитесь, вице-адмирал, мы неплохо действуем в тандеме, — рассмеялся император, появляясь на экране перед Красовским. — Надо как-нибудь повторить…

— О, государь, — выдохнул Александр Михайлович, льстиво поклонившись и невероятно обрадованный снова услышать свое новое звание. — Вы удивитесь, как скоро нам представится такая возможность…

Красовский при этом кивнул на горящую за своей спиной тактическую карту, которая к этому моменту была вся заполнена синими точками, кружащегося вокруг и подбирающегося к Херсонесу-9 вражеского флота…

Двести боевых кораблей двигались широким фронтом прямиком к сектору боя. Четыре дивизии космофлота Коннора Дэвиса выходили на линию атаки, готовые сорваться с места и наброситься на наши корабли. Павел Петрович Дессе, с тревогой наблюдая за происходящим, тяжело вздохнул и вынужденно отдал приказ об общем отступлении. Элизабет Уоррен и ее почти расщепленные на атомы потоками плазмы русских орудий корабли были спасены. Северный космический флот и гвардейские дредноуты отходили на два миллиона километров назад, чтобы не попасть под навал свежих сил противника.

Сдержать атаку в двести до этого момента еще не принимавших участия в битве дредноутов, нашим эскадрам было не по зубам. Под рукой у Павла Петровича, даже с учетом новоприбывшей дивизии вице-адмирала Красовского, находилось к этой минуте всего семьдесят с небольшим кораблей, две трети из которых были полностью лишены защитных полей, постарались американские асы Дэвиса. Тут бы с Уоррен справиться, хотя мы и этого не успели сделать, а не то что противостоять сразу четырем дивизиям 1-го «ударного» космофлота Американской Республики!

— Всем кораблям — покинуть занимаемые позиции, отходить от «каре» 4-го «вспомогательного» пятясь назад, разворачиваться — только покинув простреливаемое пространство, — давал распоряжения командующий Дессе своим адмиралам и капитанам.

Попасть сейчас под огонь канониров Элизабет Уоррен было бы крайне обидно, поэтому внешнее кольцо периметра нашего построения начало медленно отползать от оборонительной «сферы» американского космофлота и только потом русские корабли начали разворот, перестроение и отступление к высоким орбитам центральной планеты…

Там в свете отливающей бело-голубым оттенком атмосферы Херсонеса-9 в одиночестве стояла наша твердыня — космическая крепость «Севастополь», которую Дессе все это время держал в «тылу» как последний оплот и свой единственный козырь в этом раскладе. Именно на «Севастополь» Павел Петрович возлагал огромные надежды, по крайней меры, крепость могла помочь выдержать этот уже четвертый по счету навал американского космофлота.

Русские корабли пусть и отошли назад, прижавшись кормой чуть ли не к самой поверхности ледяной планеты и обезопасив себя таким образом от окружения и возможного удара с «тыла». Но лишенные полей и частично палубной артиллерии, наши крейсера и линкоры не могли на равных сражаться с втрое превосходящим тебя по численности противником. И это еще, если не учитывать 4-ый «вспомогательный» флот Элизабет Уоррен, которая, как только мы отошли на безопасное расстояние, тут же разбила «каре» и начала перегруппировывать имеющиеся под рукой корабли в некое подобие «фаланги», видимо, готовясь поддержать дивизии Коннора Дэвиса в этой, как все, и они, и мы думали, последней атаке…

— Мне нравится ваше рвение, вице-адмирал, — улыбнулся, что делал крайне редко, Коннор Дэвис, связываясь с Элизабет Уоррен и ее «Бремертоном». — Но 4-ый «вспомогательный» сильно пострадал в прошлой фазе боя, и большая часть его кораблей нуждается в срочном ремонте…

— Несмотря на это, мы готовы продолжить, сэр, — заупрямилась Элизабет, распаленная недавним сражением в одиночку со всем русским флотом и воодушевленная быстрым отступлением дивизий адмирала Дессе. — Мои парни рвутся в бой, чтобы завершить начатое… Смерть «раски»!

— Похвально, — демонстративно похлопал в ладоши Коннор Дэвис. — Но если вы пойдете сейчас в атаку, то из нее уже не выйдете. Дессе показал себя на таким глупцом, как например, ваш коллега Нейтен Джонс-старший. Русский «Лис» сделает с вашим флотом то же самое, что два часа тому назад проделал с 6-ым «ударным», сосредоточив именно на наиболее поврежденных кораблях свой заградительный огонь. Русские знают, что у них нет шансов победить в этой схватке, но они умеют считать и сделают все от себя зависящее, чтобы причинить нам максимальный ущерб. Дессе и император Константин хотят устроить нам Пиррову победу, поэтому не будем заставлять их радоваться очередным трем — четырем десяткам