– Значит, я исключение, – обиженно сказала Руби.

– Лучше бы ты была как все, – заметил Арес. – Деньги для меня не проблема. Но я больше не потерплю оскорблений с твоей стороны, если ты еще раз скажешь, что я брошу тебя и ребенка на произвол судьбы, – сурово сказал он. – А теперь одевайся.

Земля закачалась у нее под ногами.

– Я никуда не поеду.

– Твоя мать умерла, сестра уехала. Почему ты так упорно цепляешься за этот трейлер? Боишься остаться со мной наедине?

Он попал в точку. Но Руби не собиралась ему в этом признаваться. Вздернув подбородок, она произнесла:

– Ну вот еще.

– Я могу просто попросить охранника физически перенести тебя в автомобиль. Но надеюсь, что ты пойдешь сама. И не нужно паковаться. У тебя ровно две минуты, чтобы переодеться.

– Или?

– Или Георгиос отнесет тебя в автомобиль, словно мешок с картошкой. Уверен, что соседи получат удовольствие от подобной сцены. – Он повернулся к двери. – Я жду снаружи.

Ровно через две минуты Руби вышла в сиреневых легинсах и винтажной майке в стиле восьмидесятых, с радугой на груди. Волосы были собраны в конский хвост, на плече холщовая сумка.

Арес сидел за рулем «ламборгини», а охранник в черном джипе.

– Ненавижу тебя, – прошипела она, усаживаясь на пассажирское место.

– Это для твоего же блага.

– Еще раз скажешь это, и я влеплю тебе пощечину, – пообещала она.

Арес лениво взглянул на нее:

– Жду не дождусь.

Арес включил зажигание, и вскоре оба автомобиля уже плавно катили по автобану. Открыв окно, Руби вдохнула прохладный ночной воздух. Луна освещала верхушки гор. На темном безоблачном небе сияли россыпи звезд. В прозрачном воздухе витали ароматы соснового леса и реки.

При мысли о том, что покидает долину, Руби почувствовала ностальгию и немного испугалась. Что ждет ее впереди?

Нью-Йорк. С Аресом Куракисом.

В небольшом местном аэропорту автомобиль подъехал прямо к трапу частного самолета Ареса.

Несколько человек встречали их у трапа. Седовласый мужчина сделал шаг вперед и улыбнулся.

– Это мистер Мартин, управляющий шале, – представил мужчину Арес. – Они с женой присмотрят за трейлером и машиной на время твоего отсутствия, а также оплатят текущие счета. Отдай им, пожалуйста, ключи.

Порывшись в сумке, она достала ключи и передала их управляющему.

– Ни о чем не беспокойтесь, мисс Прескот. Мы обо всем позаботимся.

Мистер Мартин уехал, а Руби снова стала переживать, правильно ли поступает. Она повернулась к Аресу:

– Что, если я совершаю ошибку?

– Слишком поздно.

– Я передумала…

– Нет. – Он приблизился к ней почти вплотную, преградив все пути к отступлению. – Заходи в самолет.

– Мне страшно, – прошептала она, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

– Я знаю. – Он нежно провел большим пальцем по ее нижней губе и, наклонившись к ней, прошептал: – Мы оба знаем, что между нами не все кончено.

От его прикосновения она вся задрожала. На мгновение у нее перехватило дыхание. Где-то вдалеке раздавалось пение ночных птиц.

Арес отвернулся и зашел в самолет. Руби покорно последовала за ним. Господи, и зачем она только позволила ему затащить себя в постель?

Он прав. Она действительно нуждается в его помощи, как ни ужасно ей было признаться себе в этом. Хотя ей очень не хотелось лететь в Нью-Йорк. Арес заставил ее чуть ли не силой.

Что ж, она готова на все ради ребенка. Но больше никаких сексуальных отношений с Аресом. Она это твердо дала ему понять. Вздернув подбородок и расправив плечи, она королевской походкой вплыла в салон и остановилась зачарованная.

Это было совсем не похоже на тот обшарпанный самолет, в котором она летала в первый и последний раз в жизни несколько лет назад.

Салон самолета был просторным и элегантным. Как и в шале, интерьер выполнен в строгой черно-белой гамме. Черные навесные шкафы, белые кожаные диваны.

Улыбающаяся стюардесса приветливо сказала:

– Добро пожаловать на борт, мисс Прескот. Позвольте вашу сумку.

– Нет. – Руби прижала к груди яркую гобеленовую сумку. Арес попросил ее ничего не брать с собой, пообещав купить все необходимое в Нью-Йорке. В сумке Руби лежали кошелек с пятью долларами и двадцатью двумя центами – вся ее наличность на настоящий момент, телефон и зарядка, альбом с семейными фотографиями и толстовка цвета фуксии с логотипом курорта Стар-Вэлли на случай, если она замерзнет в полете. Она не хотела выпускать из рук свое скромное имущество.

– Хорошо, – продолжая улыбаться, ответила стюардесса. – Хотите воды, мисс Прескот?

– Да, спасибо. – Руби взяла с подноса, который протянула ей стюардесса, хрустальный бокал с водой и искоса взглянула на темноволосого верзилу, вошедшего на борт.

– Это Георгиос, мой телохранитель, – представил его Арес.

– Здравствуйте, мисс, – улыбнулся ей охранник, сразу утратив грозный вид.

– Привет, – ответила Руби. – Зачем тебе охранник? – спросила она Ареса.

Он пожал плечами:

– Это облегчает мне жизнь.

– Я помогаю мистеру Куракису по многим вопросам. Если вам что-то понадобится, дайте мне знать, – сказал Георгиос. – А сейчас прошу прощения, мне нужно позвонить жене. – Слегка поклонившись, он удалился в отдельный отсек в головной части самолета.

– А я здесь для того, чтобы сделать ваш полет как можно более приятным, – прощебетала белокурая стюардесса. – Только скажите, чего вам хочется, и ваше желание будет немедленно исполнено.

Руби фыркнула:

– В таком случае я бы съела лобстера и свежей голубики со взбитыми сливками.

– Прекрасно! – просияла стюардесса. – Приготовить прямо сейчас?

У Руби отвисла челюсть. Она назвала первое, что пришло ей в голову.

– Я пошутила.

– Впредь никогда не шути с персоналом, – назидательно сказал Арес. – Спасибо, Мишель. Ты свободна.

– Да, сэр, – ответила стюардесса и моментально исчезла.

– Она правда приготовит лобстера?

Арес посмотрел на нее долгим взглядом и сказал:

– Думаю, что ты еще не осознала в полной мере, насколько изменилась твоя жизнь.

Отвернувшись, чтобы он не заметил ее смятения, Руби отпила глоток воды и спросила:

– Почему? Из-за того, что ты богат?

– Потому что ты носишь моего ребенка. Ты будешь жить в роскоши и достатке. Больше никакой низкооплачиваемой работы. Никакого подчинения приказам боссов. Теперь никто тебе не указ. – Арес выдержал паузу. – Кроме меня.