Арес в изумлении уставился на телефон, не веря, что Руби повесила трубку.

Он всегда знал, что не создан для семейной жизни. Ему хватило примера родителей.

Руби тоже должна понять, если уже не поняла, что ей лучше растить ребенка одной.

Но Арес поддержит ее материально. Деньги не проблема. Ни Руби, ни его ребенок не будут ни в чем нуждаться до конца жизни. Он подарит ей шале, которое так и не удосужился продать, парк автомобилей, достойное денежное содержание. Ей не нужно будет больше работать. А для ребенка он создаст трастовый фонд.

Она, конечно, снова попытается отвергнуть его помощь. Но на этот раз он не позволит ей этого.

Арес был полон решимости обеспечить Руби и ребенка. Руби, вероятно, до сих пор работает на трех работах, несмотря на интересное положение, поэтому голос ее был таким безжизненным и усталым.

А что, если привезти ее в Нью-Йорк? Она наверняка будет сопротивляться, но он ее уломает. Идея пришлась Аресу по душе. До рождения ребенка она останется у него под присмотром. А дальше будет видно.

Арес набрал Дороти.

– Отмените мою поездку в Мумбай, – попросил он.

– Ну что, довольна? Я позвонила, как ты хотела, и сказала ему о ребенке, – обратилась к сестре Руби.

– А мне-то с чего быть довольной? – огрызнулась Айви, доставая из духовки маффины с черникой, хотя все утро терроризировала Руби, чтобы та позвонила Аресу. Айви только сегодня узнала об интересном положении сестры. – Я ничего от этого не выиграла, как и ты. Зачем ты сказала, что тебе ничего от него не нужно?

– Я правильно поступила, – процедила Руби. – Теперь он знает – и точка. Ему на нас наплевать.

– Но он заплатит! – воскликнула Айви.

– Не нужны мне его деньги. – Щеки Руби запылали при воспоминании о том, как он хотел ее купить после той ночи в шале.

– Ты круглая дура! – не унималась Айви.

– Потому что не хочу выуживать из него деньги, как сделали бы некоторые? У меня есть гордость, – ответила Руби.

– Ах, гордость, – язвительно заметила Айви, полыхнув синим взором.

– А как, скажи на милость, ты собираешься растить малыша и чем платить за детский сад? У нас ни копейки сбережений, одни долги.

– Я что-нибудь придумаю, – неуверенно ответила Руби.

– А если ребенок заболеет? – не отступала Айви. Она была на грани истерики. – И еще, ты вспомни наши бесплатные обеды для малоимущих, и как над нами издевались в школе за поношенные платья с чужого плеча. Ты хочешь такой участи для своего ребенка, заранее обрекая его на нищенское существование?

Руби растерянно молчала, не зная, что ответить.

Последние месяцы она изо всех сил пыталась справиться со сложившейся ситуацией. Руби старалась быть сильной. Их небольшие сбережения ушли на оплату лечения матери. Соседи и друзья помогли с организацией похорон. Но даже скромная церемония стоила денег, и Руби понятия не имела, как будет расплачиваться.

В довершение ко всему, через месяц после смерти матери Руби поняла, что беременна.

Единственный раз позволив себе безрассудный поступок, она была жестоко наказана. Мама умерла в больнице, и Руби не успела с ней проститься. Девушка осталась с разбитым сердцем, и, несмотря на внешнюю браваду, ей было очень страшно.

Она никогда не думала, что повторит ошибки матери. И вот пожалуйста – будущая мать-одиночка, с мизерной зарплатой, живущая в арендованном трейлере. Еще один неоплаченный счет, и ей грозит полная катастрофа.

– Я раньше считала тебя умной и сильной, – сказала Айви сестре. – А теперь посмотри на себя.

– Я не могу просить Ареса о помощи. Не могу, и все тут, – с отчаянием ответила Руби.

– С ума сошла. Ты просто обязана это сделать. У мамы не было выбора, а у тебя есть. Он даст тебе миллионы, а может, и женится.

У Руби пересохло во рту. Брак?

– Это ты лишилась разума, – возразила она Айви.

– Алименты на ребенка он, уж точно, будет платить. Ты будешь богатой. Отказываясь от помощи, ты рушишь не только свою жизнь, но и жизнь будущего ребенка.

Неужели сестра права? Руби уставилась на Айви.

– Но если я приму его деньги, то попаду от него в зависимость. Он… – Руби боялась признаться в том, что Арес сможет снова соблазнить ее, сделав своей игрушкой и окончательно разбив ее сердце.

– Я так понимаю, что наш разговор бессмысленен и ты ни о чем его просить не будешь, – холодно сказала Айви.

– Но это моя жизнь, Айви, – упорствовала Руби.

– Твой ребенок пострадает из-за этого! – Вынув из кладовки старенький мамин чемодан, Айви начала бросать в него вещи. – Ну я не собираюсь оставаться и наблюдать за всем этим.

– Что ты делаешь?

– То, что давно должна была сделать, – ответила Айви. – Уезжаю, чтобы жить самостоятельно.

К горлу Руби подкатил комок.

– Пожалуйста, не уезжай. Я не могу и тебя потерять.

Айви обернулась уже от порога.

– Не обрекай своего ребенка на жизнь в нищете, Руби. И гордость здесь ни при чем. – С этими словами Айви покинула сестру.

Руби услышала, как отъехала машина. Она осталась одна в старенькой кухне.

Руби почувствовала приступ тошноты. Она взяла сегодня выходной на всех трех работах. Она плохо спала ночью и рано утром ее тошнило. Руби была абсолютно измотана физически, и расставание с сестрой, и разговор с Аресом не добавили ей сил.

Доктор сказал, что утренние недомогания должны пройти. Руби долго стояла под горячим душем, стараясь смыть все свои страхи.

«Я что-нибудь обязательно придумаю», – мысленно убеждала себя Руби, надевая чистую пижаму. Она взяла пачку крекеров, блокнот, ручку, стакан воды и уселась на диван. Ей нужно разработать план…

Несколько часов спустя она проснулась от громкого стука в дверь.

Айви вернулась!

Откинув одеяло, она бросилась к двери и распахнула ее.

На пороге стоял Арес Куракис. За его спиной виднелись черная спортивная машина и такой же черный джип, рядом с которым стоял огромный охранник, сложив на груди руки.

– Привет, Руби.

Уставившись на него широко открытыми глазами, Руби пролепетала:

– Что ты здесь делаешь?

Его чувственные губы скривились в усмешке.

– Ты мне звонила.

– Я никак не ожидала…

– Чего? – процедил он сквозь зубы. – Ты не ожидала, что я захочу позаботиться о своем ребенке?

Он прошел мимо нее в трейлер. Она испуганно последовала за ним.

Арес, такой безупречно красивый и надменный, здесь, в ее тесной кухоньке. Его присутствие подавляло.