Самоубийство Фалери спасло его не только от позора, но и его семью от изъятия ценностей и денег на счетах. Это не подруга рассказала, это Эля Яблокова, будучи у нее в гостях, случайно подслушала телефонный разговор домработницы Клавы. И несмотря на все эти неприятности, что Эля, что ее мама цветут и пахнут, с утра наряжаются, красятся, надевают элегантные туфельки и выходят в люди с высоко поднятой головой. Подруге Эля Яблокова не завидовала. Она искренне ею восхищалась, впитывая каждой клеточкой своего тела вот это умение в любых обстоятельствах чувствовать себя королевой.

Думая об Элиных словах, она постепенно приходила к мысли, что подруга права. Действительно, каждый человек – сам хозяин своей судьбы. Точнее, в их с Элей случае – хозяйка. Ну, допустим, не поступит она в институт. Она все равно сможет остаться в Москве, устроиться на работу, стать лимитчицей, про которых снят не один фильм. Вон в любимом кино «Москва слезам не верит» как раз показано, как можно завоевать столицу, если много работать и упорно идти навстречу своей мечте. И в неведомый Тбилиси можно уехать, и во все другие города, о которых говорила Эля. Как всегда твердит бабушка? Глаза боятся, а руки делают… Вот и надо идти вперед, не зная сомнений.

В институт они поступили обе, сдав экзамены на три пятерки и две четверки. На свою фамилию в списке зачисленных Эля Фалери смотрела без малейшего волнения. Для нее это была просто галочка в списке поставленных целей. Она мечтала быть строителем, она поступила в строительный институт. Всего и делов-то. Эля Яблокова смотрела на список, не видя его из-за набежавших на глаза слез. Трудно поверить, что впереди у нее пять лет учебы в институте. И хоть ей было и стыдно перед подругой за то, что она опять позволила эмоциям взять над собой верх, тем не менее сдержать слез не могла. Она – студентка. Она – москвичка. Она – самый счастливый человек на земле, и мама может ею гордиться.

Поступление в институт подруги решили отметить в кафе «Мороженое». Взяли по три шарика пломбира, по стакану лимонада, уселись за столик в углу и стали взахлеб обсуждать счастливые студенческие будни.

– Вот что, – деловито сказала одна. – У нас с тобой нарисовалась новая проблема. Экзамены мы сдали. В институт поступили. Будем учиться пять лет в одной группе. У нас будут общие компании и общие друзья. Понимаешь, к чему я клоню?

– Нет, – честно призналась вторая.

– Смотри сама. Нас с тобой зовут одинаково, и это, мягко говоря, неудобно. Вот представь, сидим мы в кафе, однокурсник зовет: «Эля!», и мы с тобой обе, как сиамские близнецы, голову поворачиваем.

– А что делать? Не может же одна из нас имя поменять. Хотя это действительно неудобно, я согласна. Просто до встречи с тобой я никогда не была знакома ни с одной Элеонорой.

– Ничего менять и не нужно. Давай с этого момента одну из нас будут звать Элла, а другую Нора. То есть дома все останется по-прежнему. Для наших мам мы как были, так и останемся Элями. Но для друзей нас будут звать по-разному.

– Здорово, – обрадовалась вторая девушка. – Тогда можно я буду Норой? Я читала «Кукольный дом» Ибсена, мне еще тогда это имя понравилось.

– Нет уж. Норой буду я. В конце концов, это я придумала разделить наши имена на составляющие, чтобы окружающие не путались. Так что имею право выбрать первой.

– Ну ладно, – горестно вздохнула вторая. Имени Нора ей было очень жалко. Она покатала его на языке, восхитительное, округлое, элегантное. Оно бы ей пошло. Но не ссориться же с подругой из-за такой малости. Придется уступить и стать Эллой. Имя ей не нравилось. В нем было что-то деревенское, твердое, упрямое, холодное. Но спорить она не стала.

* * *

Наши дни

Элеонора Вторая

Больше всего Элеонору Бутакову удивляло, что она не нашла взаимопонимания и поддержки у мужа. Ее Сергей, который терпеть не мог Бжезинскую и ее извечное доминирование, в разразившемся конфликте однозначно встал не на сторону своей жены. Для Элеоноры это стало полной неожиданностью.

– Она низвела меня до уровня простого инженера, практически клерка, – кипятилась она как-то вечером, заваривая чай на кухне. Отдельного дома у них с Сергеем не было, но хорошая просторная квартира в самом центре города имелась. – Если раньше я была вторым человеком в «ЭльНоре», то теперь даже в первую десятку не вхожу. Я! Основавшая компанию вместе с ней. Да я пахала, как раб на галерах, создавая безупречную репутацию компании. И все наши заказы – это моя заслуга, ничуть не в меньшей степени, чем ее.

– А чего ты хотела? – спросил Сергей, спокойно отхлебывая огненный чай, в котором плавали золотистые кусочки яблок. Их сочный запах плыл по кухне. Год оказался необычайно урожайным, они были везде, и от них было некуда деться. Элеонора физически чувствовала, что ее укачивает от этого аромата. – Ты же первая начала войну, Эля. Ты вступила в сговор с Борисом, вы сместили Бжезинскую с поста гендиректора. И меня удивляет, что, совершая все эти действия, ты совершенно не просчитала последствия. А зная Элеонору, можно было предположить, что последствия обязательно будут и удар, который она нанесет в ответ, будет схожим по силе.

– Ты хочешь сказать, что я – дура? – В Бутаковой вдруг проснулось ее юношеское упрямство, которое она всю жизнь старательно скрывала от окружающих. Женщина должна быть мягкой и нежной, а не танком, прущим напролом, таким, как Бжезинская. Это она знала совершенно твердо.

– Нет, ты не дура, – Сергей разговаривал нехотя и будто устало. – Ты совершила подлость по отношению к подруге, хоть и не хочешь это признать. Ты – крестная ее дочери, и это не помешало тебе за ее спиной поступить вероломно. Меня это удивляет и огорчает. Но еще больше меня огорчает, что ты даже не понимаешь всей некрасивости своего поступка и обвиняешь во всем Бжезинскую.

– Это она поступила подло, а не я, – закричала Бутакова, чувствуя, как ком подкатывает к горлу, а к глазам – непрошеные предательские слезы. – Как ты можешь так говорить? Ты же знаешь, что я хотела всего лишь спасти фирму от разорения вследствие непродуманной политики, которую вела Бжезинская.

– Эля, Эля, ну зачем ты сама себя уговариваешь, что в это веришь? За все эти годы Элеонора не приняла ни одного неверного решения. Мы же еще всегда смеялись, что она словно заколдованная. Все авантюры сходили ей с рук, и она выходила из них победительницей, выводя «ЭльНор» на более высокий уровень. Так почему сейчас ты решила, что ее затея закончится провалом? К примеру, я так очень верю в проект «Изумрудный город». Элеонора права, а ты нет.

Это был первый случай за двадцать лет семейной жизни, когда Сергей сказал что-то подобное. Познакомились они в первый же месяц, как приехали вместе с подругой в небольшой областной центр на Волге. Их курс был последним, для которого распределение еще существовало, и отправили их в одно и то же строительно-монтажное управление, набиравшее инженеров-строителей. Две молоденькие, симпатичные, не нюхавшие пороху москвички, одна коренная, другая приезжая, Эля Яблокова и Эля Фалери оказались в новой непривычной для себя обстановке, где пришлось с нуля доказывать, что ты что-то из себя представляешь.