Дина оторвалась от Мити, одним движением утерла слезы, в следующий миг взяла с подоконника невыкуренную сигарету. Митя услужливо включил зажигалку, подождал, пока Дина затянется, и шепнул:

— Вот моя визитка. Позвони, как сможешь. На работу устрою. И вообще… Все, что хочешь…

— Вот вы где! — воскликнула сверху Галка, картинно всплескивая руками. — А у нас с Варичевой уже торт давно на столе! Все сидят, едят, хорошо, Вера заметила, что Мити нет! А ты, Динка, где бродишь? Ты посмотри, Вер, твои ее курить научил! Митька, выгоню!

— Ну извините, извините! — виновато поднял руки Митя. — Каюсь, причастен, сигаретку поджег, больше не буду! Верочка, возвращаюсь!

Верка стояла неподвижно, пристально глядя на мужа. Дина вскинула ресницы, встретилась с ней взглядом и похолодела. Без донная ночь, смертельное отчаяние застыли в потемневших голубых глазах Соломатиной. Дине показалось, что перед ней не двадцатишестилетняя преуспевающая бизнес-леди, а глубокая старуха, похоронившая всех своих близких.

Митя взлетел вверх по ступенькам, приобнял супругу за плечи. Верка не отстранилась, не дернулась, только как-то незаметно выскользнула из его объятий и медленно двинулась обратно в квартиру.

Из-за спины Галки выскочила Варичева, с беспокойством оглядела лестничную клетку, убедилась, что все в порядке, и махнула Дине рукой:

— Пошли чай пить.

— Сейчас, только докурю. Спускайся сюда, мы же не договорили.

Юлька послушно зацокала каблучками по ступенькам.

— Дин, у тебя зеркальце есть? Глаза подправь, разъехалось все, — остановившись рядом с Диной, посоветовала она.

— Юлька, ты мне не все сказала. Почему Митя с Веркой расписались?

— А он что, тебе намекнул?

— Да, начал рассказывать, а потом сбился как-то…

— Да уж, — расплылась в многозначительной улыбке Варичева. — А расписались они, что называется, по приколу. Верка как-то уговорила Митю познакомить ее с мамой. Он долго отнекивался, сама знаешь, отношения у них были напряженные. Но Верка его уболтала. Пришли они, а дома никого. Ждали, ждали, не идет мама. Ну тут, понимаешь, дело молодое, устроились они в бывшей Митькиной комнате, только разыгрались, как — бац! — распахивается дверь, на пороге мама. Понятное дело — в крик. Дескать, водишь кого ни попадя, ты непорядочен, где Дина, и все такое.

— А она, оказывается, меня привечала.

— Еще как! Она надеялась, что Митька на тебе женится.

— Я тоже надеялась.

— В ответ на мамашины вопли Митька вскочил, в чем был, да как заорет: «Не смей сюда больше заходить! Это моя будущая жена! Мы через месяц расписываемся!»

— А Верка?

— Верка сама обалдела. И мама обалдела. Стоят, раскрыв рты, не знают, что сказать. Митька тоже растерялся, но не надолго. Понимаешь, он тогда до того с матерью на ножах был — человека мог убить, чтоб ей насолить, не то, что жениться. Верка его потом урезонить пыталась. Понимала, что он сгоряча сказал. Но Митя… Ух он и упрямый! Сказал, что как решил, так и будет. А Верка его обожала, просто души не чаяла, так что с радостью в загс помчалась.

— У нее же столько других было… — с горечью протянула Дина. — Ну зачем он ей сдался? Там же очередь из мужиков стояла…

— Дин, Верка когда про Митю начинает говорить, сама не своя становится. — Юлька положила Дине ладонь на плечо. — Она говорит, ни с кем у нее никогда так не было. Ей действительно многие предложение делали. А она в Митю вцепилась. Говорит, мужского обаяния в нем столько, сколько в сотне обычных мужиков не наберется. И любовник он выдающийся. Да ты сама, наверное, знаешь…

Дина промолчала. Значит, они с Веркой похожи, как две капли воды, значит, чувствуют одно и то же, когда приближаются к этому мужчине. Митя потрясающий, Митя удивительный, ему можно простить любые грехи, и подлость, и низость, и измены, и предательство. Потому что лучше его нет никого на свете.

Перед тем как лечь спать в Федькиной комнате, теща долго разливалась соловьем и на все лады уговаривала Сергея не попрекать Дину поздним возвращением. Однако, когда часы пробили пять утра, бледнолицый Отелло начал звереть.

Сергей мерил тяжелыми шагами большую комнату. Звонить Дине на мобильный он не хотел. Ничего нет глупее этих идиотских звонков. Все равно она будет врать, плести всякую ерунду насчет того, что не смогла поймать такси, или застряла в лифте, или забыла часы дома…

Ложь, сплошная ложь! Сергей не сомневался, что Дина встречается с Митей. Весь их брак был отравлен сознанием того, что любимая девушка вышла за него замуж, чтобы насолить своему предыдущему кавалеру. Сергей на свои лад старался делать все, чтобы Дина привязалась к нему, но она оказалась такой необщительной, такой холодной в постели, такой правильной в вопросах воспитания ребенка, что Сергею стало с ней смертельно скучно. Он пытался, как мог, разнообразить их отношения. Чтобы расширить круг знакомых Дины, Сергей приводил в дом своих приятелей. Однако дружеские посиделки не только не вызывали у жены восторга, но и порождали такое количество проблем, что Сергей стал все чаще ставить на стол водку, лишь бы не замечать Дининого надутого лица, не слышать, как она хлопает входной дверью. После принятого пол-литра он валился, как колода, в постель, не думая о том, что жена снова повернулась к нему спиной и притворяется, будто давно крепко спит.

Сергей не понимал такого к себе отношения и настойчиво искал причину Дининого равнодушия вовне. Если она так холодна с ним, значит, ее темперамент находит выход где-то в другом месте. В самом начале их совместной жизни Дина была другой: веселой, озорной, энергичной. Когда училась, могла закатиться домой с подружками — она первой на курсе вышла замуж, и только у них с Сергеем была отдельная квартира. С девчонками они пели под гитару слюнявые романсы, ночь напролет пили всякую ликерную бурду, а утром бодро отправлялись сдавать экзамены и зачеты. Сергею очень льстило, что подружки завидуют Динке, он специально перед гостьями пел жене дифирамбы, танцевал с ней, кружил по комнате на руках. Девчонки переглядывались и вздыхали: дескать, вот бы и нам так. Динка вся светилась от счастья, и их с Сергеем ночи проходили бурно.

А потом все как-то поблекло. Дина окончила институт и села дома. Подружки разбрелись по работам, а она целыми днями мыла кастрюли или сидела, уставившись в телевизор. Сергеи понимал, что ей скучно, но считал, что все это пройдет, когда родится ребенок. Сам он тогда много работал, домой приходил поздно, уставший и жаждущий женской ласки.

Однако вместо поцелуев и объятий жена встречала Сергея недовольным выражением лица и дежурным вопросом: «Есть будешь?» Дина всячески демонстрировала, что у мужа низменные потребности, его интересуют исключительно спорт и машина. Измотавшись на работе, Сергей не в силах был по вечерам еще тащиться с ней в театр или в кино — просто боялся там заснуть от усталости.