– Повод всегда найдется, если человек страдает педофилией, – сказал журналист. – Твои ребята могут последить за ним. Думаю, он уже наметил будущую жертву или намечает. Но ты же знаешь, они не успокаиваются.

– Не успокаиваются, – согласился Истомин. – Ну что ж, одного хлопца могу тебе дать, пока у меня в районе тихо. А помогать ему будешь ты. Вместе и устроите слежку за этим гражданином.

– Когда приступим? – поинтересовался Александр.

– Не раньше завтрашнего дня. – Иван щелкнул пальцами. – Сегодня мои хлопцы выполняют другое задание.

– Не возражаю. А в твоих данных не сказано о месте его работы?

– Ну как же. – Истомин снова углубился в бумаги. – Бармен в кафе «Розовый слон». Кстати, там дешевые выпивка и закуска, и малолетки ходят туда табунами. Если тебе повезет, схватите его за руку на месте преступления.

– Это было бы слишком хорошо, – вздохнул Пименов.

Лицо Ивана помрачнело.

– Говоришь, он числился мужем матери убитой девушки?

– Да.

– Тогда мой тебе совет, – Иван поудобнее устроился на стуле, – еще раз переговори с этой женщиной. Она могла многое видеть и слышать. Может, его бывшая и посоветует, где лучше взять негодяя.

– Я хотел это сделать, – признался Александр.

– Тогда флаг тебе в руки. Вечером позвоню. Только держи меня постоянно в курсе. Признаюсь тебе, педофилы – самая мерзкая категория из всех маньяков.

Мужчины попрощались. Впервые за последние дни у Пименова стало спокойно на душе.

Эльвира Вихляева выглядела не лучше, чем в день посещения ее Александром. Женщина была еще пьянее и еле держалась на ногах, однако все понимала и говорить могла. К удивлению Пименова, она его сразу узнала.

– А, журналист. И что тебе надо на этот раз?

– Где Шаманов? – задал вопрос Александр. Оловянные глазки тупо смотрели на гостя.

– Откуда я знаю?

– Но он же ваш супруг.

– Да что ты? – удивилась она. – Хочешь, покажу паспорт? Я никогда не была замужем. Путь свободен, мой мальчик.

– А ваши соседи говорят, мол, этот человек называл себя вашим мужем, – не отставал Александр.

Женщина вдруг убрала с лица противную масляную улыбку и серьезно ответила:

– Я тоже так думала и хотела связать с ним свою жизнь.

– А он спутался с вашей дочерью, – заметил журналист.

Она закусила губу:

– Эта гадина залезла к нему в постель. Алинка сама во всем виновата. Она сломала мне жизнь, – в этой фразе были и горечь, и неподдельная ненависть. Пименову стало не по себе.

– Вы знали, что ваш гражданский муж уже сидел за изнасилование?

– Конечно, – откликнулась она. Казалось, Эльвира трезвела на глазах. – Только ты не думай про него ничего плохого. Он хотел начать новую жизнь со мной. Алинка соблазняла его и добилась своего. Ни один мужик не устроит против более молодой и красивой. – Ее руки дрожали.

– Вы застали их вдвоем? – догадался Пименов.

Она горько усмехнулась:

– Точно. Пораньше пришла с работы, чтобы приготовить им что-нибудь вкусненькое. В спальне меня ожидал сюрприз. – Ее щеки стали пунцовыми. – До сих пор мне делается плохо при воспоминании об увиденном. Представьте, любимый муж и единственная дочь вместе в одной кровати, в обнимку. Я не поверила своим глазам…

– А как вели себя они? – спросил журналист.

– Алинка кричала, что Шаманов всегда любил только ее и ради нее сошелся со мной, – с болью в голосе проговорила женщина. – А он просил прощения. В тот день я выгнала обоих.

– И они больше не возвращались?

– Как же, – она облизала губы. – Доченька явилась вечером и заявила, что хочет разменять квартиру на две коммуналки. Мол, их молодая семья нуждается в жилплощади. Я ударила ее по лицу вот этой самой рукой, – Эльвира поднесла кулак к носу журналиста. – Ударила сильно. Но поделом ей, змее. Она взвыла и рванула из квартиры. А потом пришел муженек. Он валялся у меня в ногах и просил прощения. Дескать, его попутал бес, и он сделал то, чего не собирался. Алина ему не нужна, он хочет остаться со мной. Однако я снова его выгнала и строго-настрого наказала не приходить.

– Не жалели? – поинтересовался Пименов. – Вдруг мужчина был с вами откровенен?

– Какая теперь разница, – пожала плечами Вихляева. – Прошлого не вернуть. Да и не забыть мне их, голубков, в моей постели.

– Да… – журналист немного помедлил. – Алина могла ждать от него ребенка?

Пунцовые щеки хозяйки в одночасье стали белыми как полотно.

– Ждать ребенка от Петра? Какой бред! Кто угодно претендовал бы на отцовство. Алинка толпами водила мужиков в эту квартиру. А Шаманова вы не трогайте, – она перевела дыхание. – И немедленно уходите отсюда. Я не желаю вас больше видеть. Я поняла: вы хотите оправдать эту тварь, эту гадину Альку. А я ее проклинаю.

Пименов кивнул. Разговаривать с этой женщиной дальше было бесполезно. Во-первых, она неадекватна, во-вторых, ненавидит дочь и не может простить ей связи с мужем.

– Хорошо, я больше не приду, – коротко бросил он и с удовольствием вышел из душной проспиртованной квартиры в майскую духоту. Солнце палило немилосердно, и Александр подумал о пляже и прохладной морской воде.

– А что, если я схожу на море? – сказал он сам себе. – Остальное от меня никуда не денется.

Однако, переступив порог собственной квартиры, он почувствовал сильную усталость и упал на диван. Через минуту он уже крепко спал.

Истомин позвонил Александру вечером, и журналист с неудовольствием потянулся к мобильному. Если бы не Иван, он провалялся бы до утра без обеда и ужина.

– Слушаю тебя, Ваня.

– С тобой будет работать старший лейтенант Паша Сергеев, – проинформировал Пименова майор. – Встретитесь сегодня возле кафе часиков в девятнадцать.

Александр испуганно посмотрел на часы. Большая стрелка приближалась к семи. Времени оставалось в обрез.

– Я немного опоздаю, – сообщил он Истомину.

– Не проблема, он подождет. Кстати, я выяснил рабочий график Шаманова. Он сегодня будет трудиться до полуночи. Думаю, вы все успеете.

– Как я узнаю твоего Пашу? – спросил журналист.

– Он сам к тебе подойдет, – пояснил Иван. – А потом отправляйтесь в кафе и сядьте за столик. Ну, не мне тебя учить, что в таких случаях надо делать.

– Спасибо, Ваня, – искренне поблагодарил Пименов.

– Нема за що.

Истомин отключился, а Александр, потянувшись, направился в ванную. Холодный душ освежил его. Молодой человек поменял простую футболку на нарядную летнюю рубашку, надел красивый галстук и сбрызнулся одеколоном, а потом критически оглядел себя в зеркале и остался доволен. Бармен не должен был ни о чем догадаться.