— Куда едем? — спросила Лаврова вспомнив дымящийся коктал в кафе, двуликом, как мифический Янус. От предвкушения у нее уже заранее текли слюнки.

— Ко мне.

Лаврова пододвинулась ближе к окошку. Минотавр никогда не оправдывал ее ожиданий. Ради Лавровой он не напрягался, с нее было достаточно поточного перепиха без увертюры.

— Я не поеду.

— Старая песня, — усмехнулся Минотавр.

— В новой аранжировке.

— Мне обратиться к продажным женщинам?

— У тебя хорошо получается и на халяву.

— Я же сказал. Назови таксу.

— Моя такса — отсутствие твоего присутствия. Не слишком дорого, правда?

Минотавр расхохотался.

— Вряд ли тебе будет везти, — злорадно заметила Лаврова.

— А мне и не надо.

Оставшийся путь до его квартиры они молчали. Минотавр подал ей руку, когда она выходила из «Хаммера».

— Спасибо, — бросила Лаврова и пошла ловить такси.

Время остановилось. Кто-то забыл перевернуть песочные часы. Лаврова жила в пустом аквариуме, плотно закрытом крышкой. В него забыли налить воду и поставить систему подачи воздуха. По ту сторону стекла, снаружи, разевали рты похожие на людей рыбы. Лаврова силилась их услышать, у нее ничего не получалось. Как положено рыбам, они были немы и жили собственной жизнью, безмолвно проносясь мимо Лавровой по своим важным рыбьим делам. Снаружи за стенками ее аквариума, цвели редкие экзотические водоросли. Они колыхались течением жизни, иногда бурно и строптиво волнуясь, иногда покорно и согласно сгибаясь. Лаврова пыталась их разглядеть сквозь мутные стенки аквариума, у нее опять ничего не выходило.

Ей оставалось только рассматривать произведения альтернативного искусства, созданные человеческим телом. Желтые булочки атеросклеротических бляшек, похожие на термитники пудинги туберкулезных гранулем, бледные гиалиновые леденцы, жирные селезеночные сардельки с полупрозрачными включениями сала, медово-коричные коврижки почек и слоеный торт из тромба, который кондитер до поры до времени прячет в разветвлениях сосудов.

Природа создала тромб, чтобы защитить человека, закупорить раненый сосуд, укрепить его стенку при аневризме. Тромб обвыкся в человеческом организме, осмотрелся и придумал себе маску, похожую на человека. Создал себе головку, гофрированное тельце, конечности, растущие в ветвях мелких сосудов. Наступило назначенное время, тромб убил своего хозяина, и кровь замерла навсегда. Глупый тромб не знал, что, уничтожая хозяина, он тем самым убивает себя.

* * *

По зеленой траве носился Никита, над ним высоко в небе реял воздушный змей. Он щурил раскосые глаза и скалился загадочной улыбкой далеких и древних юго-восточных чудовищ. Лаврова сидела обхватив колени и мечтательно смотрела в небо. Оно было прохладным и чистым. Если постучать по небу стеклянной палочкой, оно запоет, как драгоценный богемский хрусталь. Долго лететь в этом небе нельзя, можно легко замерзнуть. И тогда надо забраться в теплое ватное облако, завернуться в него, как в одеяло, и хорошенько отогреть свои крылья. Лаврова верила, что ее летающее счастье сейчас греется в самом большом, самом горячем ватном облаке. Стоит еще немного подождать, и отдохнувшее счастье к ней вернется.

— О чем думаешь? — сонно спросил Минотавр.

— Интересно, меня кто-нибудь еще полюбит по-настоящему?

— В этом деле редко кому везет.

— Мне везло, — Лаврова щелчком сбила ползущую по ее ноге букашку, — до поры до времени.

Минотавр промолчал. Лаврова засунула свою голову между коленями и закрыла ее ладонями, скрестив пальцы. Голос чужого ребенка и стрекот кузнечиков стали тише. Ее макушка была горячей от солнца, ладони стали защитой от его лучей. В ее скрещенные пальцы вдруг что-то воткнули. Она подняла голову и поднесла руку к глазам. Между пальцев покоился огромный лимонный цветок с толстыми восковыми лепестками. Внутри его толпились длинные тычинки с головками желтых одуванчиков.

— Это тебе, — улыбнулся Никита.

Лаврова засмеялась и засунула цветок за ухо.

— Ты очень красивая, — серьезно сказал чужой ребенок.

За его спиной небрежно лежал лицом вниз проигравший сражение юго-восточный бог.

«Как здорово, что дети не умеют лгать, когда им это не нужно», — подумала Лаврова.

Она схватила Никиту за руку, и они побежали к дому, вниз по склону, за ними волочился плененный, поверженный юго-восточный божок.

— Быстрей! — кричала Лаврова. — Я не успею на последний автобус.

— Зачем автобус? Тебя папа отвезет на машине.

— На автобусе интереснее. Там можно поговорить с кондуктором о жизни.

— Я тоже хочу ездить на автобусе, — позавидовал Никита.

— Папа, купи ребенку автобус! — расхохоталась Лаврова, вспомнив бородатый анекдот.

— И кондуктора, — добавил прагматичный сын богатого человека.

В доме Лаврова быстро схватила сумку, ей надо было спешить на автобус.

— Оставайся у нас ночевать, — попросил мальчик.

— Я не могу, мне завтра на работу.

Минотавр довез ее до остановки и уехал «Хаммер» на прощание подмигнул Лавровой габаритными огнями.

— Тьфу на тебя! — сказала Лаврова и уселась на скамейку.

— Автобус ждешь? А он только что уехал. — Рядом с Лавровой сидела посторонняя тетка.

— Что же мне делать? — растерянно спросила Лаврова.

— К хахалю возвращаться, — ответила тетка, поднялась и пошла прочь, подхватив свои сумки.

Лаврова легла на скамейку и сложила на груди руки. Она смотрела на облака. Ее летающее счастье было в самом далеком облаке и уносилось вместе с ним в незнаемые края.

На площадку въехал «Хаммер» и сыто рыгнул. Его лоснящееся крокодилье тело посверкивало в лучах заходящего солнца. Минотавр подошел к Лавровой.

— Я решил из магазина заехать сюда. Проверить, уехала ли ты.

— Проверил? — поинтересовалась Лаврова. — Ну и вертайся в свой магазин.

— Садись в машину. Переночуешь у нас. Тебя приглашали.

«Хаммер» раскрыл пасть, Лаврова влезла в его утробу. Он иронически хохотнул своим механическим сердцем и повез ее к дому Минотавра.

Лаврова вышла на балкон и привязала свежевыстиранное белье к чугунным перилам. Она засмотрелась вдаль. Края черных гор светились багрянцем в лучах догорающего солнца, как угли костра. Рядом с ней возник Минотавр.

— Что приперся без стука?

— Я у себя дома.

Лаврова задохнулась от негодования. Минотавр окинул взглядом балкон.

— Вывесила белый флаг? — он смотрел на полощущееся на ветру ее нижнее белье.