В отчаянии он позвонил ей по служебному телефону.

– Ты слышала новости? – мрачным голосом спросил он.

– Да, ужасно. Уже известно, кто это сделал?

– Насколько я знаю, нет. У полиции, несомненно, есть подозреваемые, которых они допрашивают, но власти не дают никакой информации. Их за это и осуждать нельзя. Как ты живешь, Полли?

– Прекрасно.

– Ты не могла бы пообедать со мной сегодня?

Она колебалась:

– Полагаю, твоя репетиция отменена из-за…

– Весь спектакль отменяется, а в других пьесах я больше не буду участвовать. Ты оказалась права, Полли, они отнимают слишком много времени. Мне бы очень хотелось увидеть тебя сегодня.

Последовала продолжительная пауза, а затем:

– Да, мне хотелось бы пообедать с тобой. Мне тебя не хватает, Квилл.

Облегчение в его вздохе было весьма заметно.

– Я заеду за тобой к закрытию.

Домой он шёл легким шагом. Заглянув в универмаг Ланспика, купил Полли шелковый шарфик любимого ею синего цвета; шарфик по его просьбе упаковали как подарок.

Вернувшись домой, чтобы принять душ и переодеться к обеду, он взлетел по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, но весь его восторг немедленно испарился, когда сиамцы не вышли его встречать, Где они могут быть? Он знал, что не запирал их в кошачьих апартаментах. Мистер О'Делл не приходил сегодня убирать. Он заглянул в гостиную, но Коко на полке с биографиями не оказалось, а Юм-Юм не лежала, свернувшись, в своем любимом кресле.

Неужели кто-то вломился и украл кошек? Он кинулся в их комнату. Никого! Он проверил их туалет. Кошек не было и там! Он позвал их по имени. Ответа не последовало. В панике он кинулся искать их в спальне. Безрезультатно. Может, их куда-нибудь заперли? Он распахнул ящики комода. На четвереньках обследовал все дальние углы встроенного шкафа. Снова позвал, но квартира была тиха как смерть. Он со страхом подошёл к своей студии, где обычно работал. Она никогда не выглядела аккуратной, но на сей раз налицо были признаки явного хулиганства: раскрытые ящики письменного стола, по полу разбросаны бумага, стол опустошен, повсюду мусор!

Тогда только он и заметил две молчаливые фигуры – одна на металлическом ящике, а другая на полке рядом с бутылочкой резинового клея. Юм-Юм съёжилась на полке в виноватой позе – сжатый комочек с втянутыми передними и напряженными задними лапками. Коко сидел более спокойно, но без своей обычной уверенности.

Квиллер уставился на разбросанные по полу бумаги. К его удивлению, это были конверты. Новые конверты. Его ящик с канцелярскими принадлежностями стоял открытым. Собирая разбросанное, он заметил на уголках конвертов следы клыков, а весь клей с их краёв оказалось начисто слизан.

Усевшись во вращающееся кресло подле стола, он повернулся лицом к провинившимся. Он мог предположить, что Юм-Юм своей знаменитой лапой открыла эти ящики, а Коко, которого привлекал любой клей, предался затем кутежу. Однажды он уже лишил клея целый лист марок – тогда он бесстыдно расхаживал по квартире с авиамаркой на носу.

– Ну, друзья мои, – спокойно начал Квиллер, – я что, должен запирать ящики своего стола? Что это на вас нашло? Вам стало скучно? Вы в чем-то несчастливы? Вам чего-то недостает в жизни? Может быть, кормят плохо?

У Коко, который всегда высказывался за двоих, не нашлось ответа.

– Вы получаете отличную пищу и рекомендуемую ежедневную норму витаминов. Вы хоть понимаете, что есть кошки, которым приходится рыться в мусоре, чтобы добыть себе пропитание?

Ответа не последовало.

– Вы что, язык проглотили?

Ответа не было. Квиллер сомневался даже, что Коко вообще слушает.

– Вы не знаете, как вам повезло. Некоторые кошки живут на улице круглый год, в снег и слякоть, под проливным дождем. У вас же – обогреваемые паром апартаменты с личной ванной, телевизором, ковром от стены до стены и…

Квиллер фыркнул в усы, когда до него наконец дошло истинное положение дел. Коко с его остекленевшими глазами и странной позой с расставленными широко лапами был просто пьян от клея!

– Вот чёрт! – вырвалось у Квиллера.

Но потом ему в голову пришла другая мысль. Коко никогда не делал ничего необычного без надлежащей на то причины. Так что же толкнуло его на это?

Место действия: ресторан «Типси» в Северном Кеннебеке.

Время действия: тем же вечером, чуть позже.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Полли Дункан.

Г-н О'Делл, слуга, время от времени убирающий у Квиллера.

Лори Бамба, друг Коко и Юм-Юм.

Заехав в библиотеку за Полли Дункан, Квиллер сказал:

– Я рад, что ты можешь со мной пообедать. Ты не возражаешь, если мы поедем за город? Мне из-за дурной новости неспокойно и на месте не сидится. Мне нужно поговорить об этом.

Её голос был мягким и ласковым, а тембр его одновременно и успокаивал и стимулировал Квиллера.

– Я понимаю, Квилл. Подобная трагедия заставляет людей идти навстречу друг к другу.

Она бросила на него полный надежды, но слишком кроткий взгляд.

– Я подумал, мы могли бы поехать в «Типси». Ты что-нибудь о нём знаешь?

– Кормят там хорошо, он очень популярен, – жизнерадостно сказала Полли, словно намереваясь сделать этот вечер весёлым. – Ты знаешь, что этот ресторан назвали в честь кота? Основатель ресторана был поваром в лагере лесорубов, а затем содержателем салуна. Во времена сухого закона он отправился в Центр и открыл там бар, в котором незаконно торговали спиртным. После отмены закона вернулся сюда с чёрно-белой кошечкой по кличке Типси[3]и основал здесь ресторан, специализирующийся на мясных блюдах.

– Как его звали?

– Гасс. Это всё, что я знаю. О нём в округе ходили легенды, и о Типси тоже. Это было пятьдесят или шестьдесят лет назад. Заведение много раз меняло с тех пор владельцев, но все они сохраняли название.

Они ехали по типичной для Мускаунти местности: холмистые пастбища, усеянные валунами и стадами овец, молочные фермы с белыми амбарами, тёмные полосы леса, заброшенные шахты с остатками шахтенных построек. На развилке дороги указатель утверждал, что до Вест-Миддл-Хаммока три мили, до Чипмунка две мили, а до Северного Кеннебека десять миль.

– Вест-Миддл-Хаммок ведь недалеко от Чипмунка, так? – заметил Квиллер.

– Да. Этюд контрастов, – сказала Полли.

Вскоре шоссе вывело их к скопищу весьма непрезентабельных домишек: где-то перекосилось крылечко, где-то облупилась краска, там развалюха из металлических листов, тут вагончик размером с цыганскую кибитку; на домах побольше виднелись объявления о сдаче комнат внаём.