Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это отец Иоанн из храма в Столешниковом переулке, совсем рядом с мэрией, сегодня он оказался в центре событий. Я очень люблю и о. Иоанна, и церковь Космы и Дамиана в Шубине, и хорошо знаю, как они прекрасны. Но это ещё не всем известно.
Я четвёртый день в Свияжске на кинофестивале, очень хорошем, но и без него тут немыслимая красота: монастыри и реки, и шири, и дали. И церкви, церкви, церкви. А интернет почти не ловит. И ничего не знаешь, кроме того, что будет в кино завтра и вокруг всегда, никаких подробностей, из которых состоит жизнь. Родина без них прекрасна.
Посмотрел «Дылду» 27-летнего Кантемира Балагова, автора «Тесноты»; новый фильм тоже великолепен, несмотря на дырки в драматургии, плевать на них, такая захватывающая тут режиссура и такой захватывающий нарратив поверх, помимо сценария - одними крупными планами, спертым дыханием, пятнами красного и зеленого, всем, что можно извлечь из тесноты, рассказана история про Ленинград 1946 года, про двух девочек-фронтовичек, про гибельность войны после победы, про разруху в душах, про связанность любви и смерти, про их неотличимость, про эрос как сиротство. Замечательно.
И сразу хочется четкой драматургии, выстроенного повествования, внятных мессиджей. А их нет. Это особенно видно, когда фильм вырывается из своей тесноты в чужой простор, и после нищей скученности возникает привольное богатство: одна из девочек пришла знакомиться с родителями жениха - в огромный сад, в огромный дом, в сплошной воздух.
Почему дом, откуда сад, кто хозяин, этот сталинский олигарх, партайгеноссе, сподвижник Жданова, а иначе не выходит; где он был несколько лет назад, сидел в окопе или хоть поблизости, или в мягком кресле жировал в блокаду, может быть и так, и эдак, и третьим образом, кто его жена, дама с собачкой, она из уничтоженных дворян, из разночинной русской интеллигенции, из старых большевиков, расстрелянных в 1937 или до сих пор людоедски здравствующих, может быть по всякому, но каждый раз это новая история, совершенно не похожая на предыдущую. Ни одной версии в фильме нет - просто сад, просто снег, просто дом с колоннами и борзой, просто сказка.
Теснота во многом одинаковая, а за просторным столом по-разному сидят, и прямота спин тоже различна. Здесь все вариативно.
От всей души желаю очень молодому и явно очень одаренному Кантемиру Балагову обжить вариативность так же вдохновенно, как он обжил тесноту. Тогда он станет великим режиссёром, у него для этого есть все основания.
А вот теперь, когда Кевин Спейси оправдан, пусть говнюки с Нетфликса последний сезон "Карточного домика" переснимают. Там должен быть лживый малолетний шантажист, он тонет в болоте, как Лиза Бричкина. Ми ту, шепчет он и исчезает навсегда.
Это Геннадий Смирнов написал, прекраснейший артист и дивный блогер, вообще очень разнообразно одарённый литератор.
Лучший комментарий дня, по-моему.
Нечаянная радость, светлый праздничек: Кевина Спейси полностью оправдали, суд снял все обвинения. Он больше не преступник, не адский насильник малолетних, ура!
Хотел написать: он снова любимец публики, но тут же усомнился. Публика не суд, нет дыма без огня, скажет публика, и как кто еще рассудит - большой вопрос.
И без всяких вопросов можно подсчитывать потери, огромные, невосполнимые никаким судом. Да, "честь и достоинство" Кевину Спейси вернули, но кто вернет несыгранные им роли, неснятые фильмы, загубленный сериал "Карточный домик", несостоявшиеся проекты, горделивые, связанные с его именем планы, вдруг ставшие позорными и от греха подальше задвинутые в чулан, кто все это вернет? Кто вернет сломанную карьеру вообще-то очень большого артиста? Кто хотя бы извинится перед ним?
Никто. Все и никто. #MeToo . Я тоже. Все и никто поломали карьеру Кевина Спейси, все и никто принесут теперь ему извинения.
Все и никто решили, что можно без презумпции невиновности, без следствия, без суда, без прений сторон, вынести обвинение и прокричать "ату его!" И прокричали. Очень успешно.
У меня по этому поводу, друзья, есть только одно соображение. Право сказать, крикнуть, даже возопить - священное великое право. Но обязанность подумать и промолчать - никак не менее великая.
Мы с Татьяной Толстой 30 лет дружим, вот стали кумом и кумой. Крестили сегодня младенца, сына друзей. Прекрасный обряд, великое таинство, чистое счастье. Под конец священник напомнил, что мы должны духовно наставлять крестника. Какое там! Вглядитесь в его лицо, это он будет наставлять нас - ко всеобщей радости.
Пять лет, как умерла Новодворская, и лента полна этим. И тексты сегодня сплошь пафосные, без тех шуток юмора, которые неизменно сопровождали Валерию Ильиничну и при жизни, и в момент смерти. Без извиняющегося тона не обходились даже самые сердечные доброжелатели: нет, хорошая была женщина, честная, признаем, бескорыстная и писала блестяще, но ведь совсем безумица, со справкой, ни с чем и ни с кем не считалась, ни с людьми, ни с обстоятельствами, и только
