те, кого не пускают навластвоваться всласть, станут такими же, как только войдут в обстоятельства, сольются с ними, мы это миллион раз видели, почему в миллион первый должно быть иначе? Воровство - гений места. И шлепать за них по бульварам, какого черта? А формат «возьмёмся за руки, друзья» - самый блевотный из возможных. Но! Но! Но! Власть в субботу била людей, лежачих, при всём честном народе, везде это жуткое видео, по ногам хрясь, и много раз, и с дикой остервенелостью, так в моем детстве зимой били ковёр, и на следующий день никто из начальства не выбежал, не прокричал «я не я, и палка не моя», нет, пошла писать губерния, что у них там в Европах и Америках ещё хуже, и что мы, стальной щетиною сверкая, искореним щас поползновения майдана. Наверное. Но будет много разных поползновений. Ведь стальная щетина vs. гуляющие даже меня толкает на бульвары, и я уже готов по ним шлепать, бегу туда, взявшись за руки, волосы назад.

Да, потрясающая фотография. Подглядывают за подписанием Версальского мира, отменившего прежний мир. Его больше не будет. Вот господина с тросточкой упразднили, а он даже не подозревает об этом, не знает, что подглядывает за собственным исчезновением.

Перепостил вчера великое стихотворение Тютчева «Пожары», сочиненное 150 лет назад, а сегодня читаю, что он тогда писал дочери: «...получил твое последнее письмо, проникнутое покоем и свежестью, а сейчас отвечаю на него из самого пекла. Это напоминает приведенный в Евангелии диалог между праведником, пребывающем на лоне Авраамовом, и грешным богачом, который из самой глубины геенны жалобно просит у него каплю воды. Я же прошу одного дуновения свежего воздуха; здесь задыхаешься не только от удушливой городской жары, но также и от дыма, которым окутан Петерб<ург>; его источают горящие вокруг, в нескольких верстах от города, торфяные болота, коим предоставляют гореть, ничуть не заботясь о прекращении пожара... Нам говорят, что впоследствии на этом месте будет прекрасная земля. Итак, потерпим ради будущего».

Вот она великая сила скрепы, полтора века прошло, а ничего не изменилось, лишь площадь, захваченная огнём, стала тысячекратно большей, но земле по-прежнему предоставляют гореть, ничуть не заботясь о прекращении пожара, и по-прежнему говорят, что на этом месте будет прекрасная земля, и по-прежнему надо терпеть ради будущего. Только Тютчева вокруг что-то не видать, да и писем теперь так не пишут.

Авиакомпания S7 снова стала «Сибирью»:

«Мы временно возвращаем своё историческое название – «Авиакомпания «Сибирь» – и запускаем инициативу по восполнению лесного массива. Наша цель – собрать средства для посадки 1 000 000 деревьев. Мы вернемся к бренду S7 Airlines после того, как будет собрана необходимая сумма.

С 1 августа мы будем отчислять 100 рублей на посадку деревьев с каждого проданного на сайте или в мобильном приложении авиабилета на рейсы по сибирским направлениям. Также и вы можете перечислить мили со своего счёта S7 Priority или пожертвовать любую сумму в фонд восполнения леса, минимальная сумма 100 ₽».

Ну вот, теперь на вопрос, есть ли в России гражданское общество, можно, наконец, отвечать утвердительно.

P.S. Мне тут умно возразили, что есть сметливые маркетологи. Наверное. Но такие маркетологи уже три четверти гражданского общества. Добрые дела должны быть выгодны, тогда добро перестаёт быть случайным и становится системным: чуда меньше, конечно, но портянок для ребят ощутимо больше.

Левада назвал первую десятку тележурналистов, за которыми следит народ. Половины из славного списка я в глаза не видел, Бог миловал, но первых двух знаю: это Владимир Соловьев с 23% и Андрей Малахов с 11%. Политический жулик вдвое опережает бытового скандалиста. Такая победа высокого над низким, абстрактного над обыденным. Вот она, наша духовность - византийская, русская, достоевская - на последнем этапе своего тысячелетнего пути.

На фестивале документального кино в Свияжске одним из удачных был польский фильм «Безусловная любовь» про эксцентричную морщинистую бабку, католичку и гомофобку. Бабку снимает ее внук, молодой режиссёр Рафал Лысак, который вместе с девушкой-оператором к бабке приезжает, за ней неотступно ходит, чтобы записать для вечности ее эскапады. Они всякий раз прекрасны, художественно затейливы и разнообразны, но тематически однотипны: бабка хочет, чтобы внук женился, вот есть девушка с камерой, почему не она? - главное, чтобы была жена, как у людей принято, как Господь велел и природа устроила. И бабка любыми доступными ей способами - словами, жестами, гримасами, криками, всеми доставшимися ей от жизни морщинами утверждает свою волю. Но она упирается в неодолимое обстоятельство, с которым даже бабке не справиться: внук - гей.

Понятно, что вся мирская правда, вся сила разума, да и просто закона, сегодня на стороне внука: это его физиология, его жизнь, его выбор, абсолютно правомочный в современном мире - с кем человек хочет, с тем и соединяется. Конечно, бабка кругом не права, но ей не нужна правда: она любит внука. Безусловная любовь это самый важный довод, не побиваемый козырь. «Ваша дама бита». Нет, эта дама никогда не бита.

Утверждение любви поверх всего, наперекор всему, против всякой логики - лучшее, что есть сейчас в искусстве, по-моему.

Храм сегодня был открыт как обычно. Он всегда открыт, и мы всегда всех пускаем. Пускать всех — наша обязанность. На то мы и храм. Поэтому сегодня мы не сделали ничего особенного и специального.

Когда в переулке появился ОМОН, к нам стихийно пришло довольно большое количество людей — наверно, больше сотни. В основном молодежь. Не уверен, но полагаю, что многие из них хотели найти у нас убежище. Кто-то пришел к нам, потому что ему просто было страшно. Кто-то боялся, что его задержат.

Люди проходили и через ворота, а кто-то, наверное, и перепрыгнул через церковный забор. Но для нас все это не так важно. Человек