– У нас будет доступ к полицейским отчетам?

Хайд подал голос, что было само по себе сюрпризом.

Орологас кивнул:

– У меня будут копии всего, что они занесут в компьютер, как только мы разобьем лагерь.

Ветра легонько потряхивали транспорт. Томлин закрыл глаза. Все его тело взывало к действиям, хотело приступить к делу и отправиться на поиски охотника с другой планеты. На это могут уйти часы, может, даже дни, и пока что все, что он мог делать – это отвечать на вопросы своих ребят и пытаться проявлять терпение.

* * *

Политика. Если спросить Вудхёрста, более уродливого слова еще поискать надо было. Когда ты солдат, ты пытаешься представить мир максимально черно-белым. Когда же речь заходила о мире политики, там не было ни черного, ни белого, – сплошные оттенки серого.

В мире политики не было поля битвы, лишь серия встреч, которые надлежало разыгрывать подобно шахматной партии. Шаг вперед, шаг в сторону, затем по возможности удар по диагонали, а затем надейся, что каким-то образом ты добился большего, чем твои оппоненты за аналогичное число ходов.

Разве что это больше напоминало сеанс одновременной игры на множестве шахматных досок с многочисленными оппонентами, нападающими на тебя одновременно. С момента прибытия в Вашингтон он провел уже четыре встречи с разными людьми, каждый из которых мог бы оказаться полезным на периферии.

Прямо сейчас какой-то напыщенный индюк пытался объяснить генералу, как сделать его предложение «посексуальнее», как будто идею потратить миллионы долларов на поимку инопланетного охотника и кражу его технологий можно было каким-то образом сравнить с фотографией из старого выпуска «Плейбоя». Вышеупомянутый индюк, помощник конгрессмена по имени Норман Мюллер, говорил с набитым рагу из ягненка ртом:

– Дело в том, что если вы не сможете представить свою идею как нечто такое, что поможет привлечь голоса избирателей, конгрессвумен вами не заинтересуется.

– В таком случае, – с улыбкой произнес генерал, – вы можете понять мою проблему. Мы имеем дело со строго конфиденциальной информацией, которую нельзя разглашать перед широкой публикой. – Он словно бы объяснял концепцию кругов тому, кто прежде работал только с прямыми линиями. – Мы не можем оглашать публично, чем мы занимаемся, иначе весь мир погрузится в панику.

– Что заставляет вас так думать?

– Потому что не существует неоспоримых доказательств наличия жизни на других планетах. А если бы такие доказательства существовали, есть все основания полагать, что все религиозные группы в этой стране озвереют.

– Почему?

Вудхёрст улыбнулся и представил, с каким наслаждением он воткнул бы свой нож прямо в глазницу этому кретину.

– Давайте возьмем для примера Библию, – предложил Вудхёрст. – Вы встречали в этой славной книге какие-либо упоминания о пришельцах?

– По правде говоря, я иудей.

– Вопрос снимается. Встречали ли вы какие-нибудь упоминания о пришельцах со звезд в Торе?

На ничем не примечательном лице политика появилось хмурое выражение. Наконец, мужчина покачал головой:

– Что-то не припомню.

– Так что же будет, если мы сообщим миру, что пришельцы существуют, что они уже посещали нашу планету и охотились на людей. Как вы думаете, какая реакция последует от наиболее истовых представителей вашей веры?

Мюллер нахмурился и надолго задумался.

– Гнев. – Еще подумал, затем добавил: – Страх.

– Именно. Не мне рассказывать всем, что здесь происходит. Я просто делаю свою работу. Мне не платят за подобные решения, и я уверен, что конгрессвумен в этом со мной согласится. – Вудхёрст пожал плечами. – Моя работа заключается в получении финансирования, чтобы если и когда эти твари вернутся, мы смогли поймать одного из них и понять, чему мы можем у них научиться. В том числе тому, как помешать этим существам охотиться на граждан Соединенных Штатов.

Эти слова заставили Мюллера задуматься. Пока политик размышлял, Вудхёрст отрезал кусочек филе от своего основного блюда и тщательно прожевал.

– То есть никакой общественной огласки?

Вудхёрст кивнул.

– Тогда я не знаю, чем конгрессвумен может вам помочь.

– Она входит в комитет, надзирающий за моим департаментом. Она уже связана с этой ситуацией.

– Ну да, но можете ли вы назвать хотя бы одну причину, почему она должна поддержать именно вас, а не необходимость экономии бюджета?

– Национальная безопасность.

– У нас есть целый совет для этого, разве нет?

Нож в глазнице с каждой секундой представлялся все более оптимальным вариантом.

* * *

Трэгер улыбнулся. Встречи продолжились, но кое-что изменилось. Теперь появился реальный шанс, что Жнецы напали на след чего-то существенного.

– Послушайте, я не могу говорить ничего конкретного об этой ситуации помимо того факта, что существует реальная возможность… ммм… получить мгновенный результат.

Уэйн Раферти взболтал стакан с виски и взглянул на Трэгера, симулируя скуку. Трэгер знал, что Раферти не скучно, ни капельки не скучно, но политик старался симулировать скуку изо всех сил, потому что знал, что может извлечь из этой ситуации пользу для себя.

– Что вы можете мне рассказать? – спросил Раферти.

– Я могу сказать, что у меня есть заинтересованные стороны, которые готовы предоставить все финансирование, необходимое для поддержания проекта на плаву, в обмен на долю от будущих прибылей.

– Интригующе, – ответил сенатор, – особенно если учесть, что когда я в последний раз слышал об этом проекте, доступ ко всей информации был строго засекречен.

Пока сенатор говорил, его густые седые брови двигались так, словно собирались отвлечь на себя внимание.

Трэгер кивнул:

– Он по-прежнему засекречен. У меня не было возможности рассказать кому-либо что-либо конкретное, но несложно представить, какие возможности открываются здесь для технологического прогресса и патентов, к которым все это может привести. Ради подобных перспектив немало компаний готовы рискнуть, даже в ситуациях, когда им не дозволено знать все детали. Понимаете, о чем я говорю?

– Понимаю, – согласился Раферти, – вы можете назвать мне заинтересованные компании?

– Забавно, что вы спрашиваете, сенатор. Я обнаружил удивительно большое количество заинтересованных компаний. И так уж вышло, что вы являетесь акционером всех этих компаний, – улыбнулся Трэгер.

– И откуда же вы знаете, акционером каких компаний я являюсь, Уильям? – в голосе мужчины появились абсолютно оправданные стальные нотки.

– Вы же знаете, на кого я работаю. Почему вы считаете, что я просто не мог спросить одного из коллег? – Трэгер улыбнулся, пытаясь смягчить смысл сказанного. Кому понравится узнать, что их личные данные являются куда более доступными, чем они ожидали, и это определенно касается даже одного конкретного сенатора. – На самом деле, это не имеет никакого значения. Я мог узнать об этом, просто посмотрев на находящуюся в общественном доступе информацию о вас. Ну или же я мог попросить вернуть мне пару должков. В любом случае, у вас есть доля в компаниях из моего списка.