Ванвейлен с охотою взял фонарь и съехал по веревке вниз. Марбод опять замотал веревку за сук и спустился вслед за Ванвейленом.

С первого же взгляда Ванвейлену стало ясно, что отец Адрамет все-таки мало понимал в геологии, ибо карстовая пещера вся обросла горным хрусталем, и принадлежала к тому типу, что называют «хрустальный погреб». Горючего газа в таких пещерах не бывает. Раскрошенные взрывом друзы и гроздья кристаллов заплясали в фонаре, и, едва Ванвейлен прошел несколько шагов, он заметил, что подземный храм был создан людьми, стоявшими на очень высокой степени цивилизации, и прекрасно знавшими законы оптики. Редкие неповрежденные кристаллы складывались в несомненно имевшую – до взрыва – смысл систему зеркал, и сравнительно короткая лестница, ведшая к полуистлевшим дверям, была превращена в почти бесконечную посредством простого оптического трюка: тоннель постепенно и равномерно сужался, и выход был гораздо ниже и уже входа.

Они сошли вниз степенно и осторожно, и распахнули двери.

* * *

Когда Марбод вошел в главный зал, он увидел, что хрустальный трон посередине был пуст, а цветы и животные вокруг окаменели. За троном – нефритовые врата в святилище, за вратами верхушки сада, величиной с целое королевство: листва была золотая, груши на деревьях из агата, померанцы из яхонта. И так хитроумно устроил Ятун этот сад, подобный небу, что множество украшенных колонн вставало там, где, казалось, ничего нет, чудились стены там, где их не было, распускались пионы там, где была лишь тьма, плыла черепица в облачных пеленах. Мир был украшен наилучшим образом и являл собой воплощение удачи. Марбод знал, как себя вести: не рвать очарованных яблок, и, что бы над тобой ни делалось, стоять смирно.

Марбод растворил двери в сад:

– Озеро!

Но озеро мелькнуло и пропало. Прокатилась в хлопьях синего тумана яшмовая колесница, распустились и опали хрустальные орхидеи, из углов полезли красномордые твари, глаза как кубышки.

Чужеземец в ужасе схватил Марбода за руку, а потом вдруг сказал непонятное:

– Анаморфные изображения! Многомерные зеркала.

Точно колдун – назвал имена красномордых, и волшебство для него пропало.

Марбод поднял факел повыше:

Головоглазы сгинули, мелькнул лотосовый затон, опять из воды полезло, извиваясь…

– Да. Незаколдованного озера здесь нет, – сказал Кукушонок и вышел.

* * *

Они долго ходили по хрустальной пещере, которую древние зодчие превратили во храм: жемчужина, на которую глядишь изнутри, плетенье цветов и огней, гора как висячий сад. Тысяча Ванвейленов, тысяча Кукушонков, две тысячи факелов: мир, замкнутый снаружи, а изнутри безграничный, как человеческое «я».

Все это было очень красиво, и Ванвейлен полагал, что фокусы хрустальной пещеры, превращенной в святилище, могли бы собирать богатый урожай с ротозеев галактики, но никакого золота и алмазов Ванвейлен не видел. Храм был ограблен – или эвакуирован – много веков назад, и в нем не было ничего, кроме горного хрусталя и очень занятных миражей, обличавших в конструкторах храма великих умельцев по части световых фокусов. Те, кто делали храм из хрустальной пещеры, знали законы оптики и архитектуры не в пример лучше обитателей поместья, где у челяди в центре мира была кухня, а у господ – трапезная, и по полу в центре мира разбрасывали для тепла солому.

Оставались тайники. Но если Ванвейлен хотел что-нибудь отыскать в этой пещере, ему надо было как-нибудь избавиться от своего спутника. Репутация колдуна была здешним эквивалентом дипломатической неприкосновенности, но он не собирался ее укреплять, демонстрируя перед Марбодом новейшие достижения научно-технической революции.

Они прошли немного и вошли в новый зал: тот постепенно повышался пятью уступами, в которых Ванвейлен после некоторого колебания опознал ступеньки, хотя каждая ступенька была шириной со взлетную полосу. Над ступеньками стоял пустой трон, и под троном валялся череп хомячка.

Марбод взбежал по ступенькам и вспрыгнул на трон.

Ванвейлен бочком двинулся в сторону.

– Осторожней!

Одна из каменных половиц под Ванвейленом заскрипела и начала переворачиваться. Ванвейлен взмахнул руками. Куртка его нанизалась на каменный шип, торчащий сбоку. Несколько мгновений Ванвейлену казалось, что куртка удержит его на месте, но потом дрянная здешняя ткань треснула и разорвалась, и Ванвейлен полетел вниз.

– Эй, вы живы? – закричал Марбод, подходя к дырке.

– Спустите фонарь, – узнаю.

Марбод спустил фонарь. Ванвейлен огляделся и хмыкнул. Ступенька, видимо, была предназначена специально для дураков и проворачивалась на шарнирах. Под ней начиналась глубокая яма, в дно которой были вбиты заостренные колья с железными колпачками. Но за много веков в подземелье проникла вода, колья сгнили, и теперь Ванвейлен плюхнулся в затхлый суп из деревянных хлопьев. Ванвейлен пошарил под задницей и выудил оттуда парочку заржавленных наконечников.

Марбод свесился вниз.

– Ну и ну, – спросил он, – это они сами сгнили или это вы их заколдовали?

– Сами сгнили, – отозвался Ванвейлен.

Марбод кинул ему веревку и вытащил наверх.

Через полчаса нашли нефритовые полки с книгами: не истлевшие свитки, не доклады небу. Ванвейлен раскрыл кожаный том: в руках негромко хлопнуло, вспучилось серым. Кукушонок был куда проворней Ванвейлена: выбил книгу из рук и подхватил ее в мешок. И тут же – во второй. Мешок пошел прыгать, загудел. Что-то больно впилось в лоб, потом в щеку. Ванвейлен глянул: пчела с полосатым брюшком.

Поднес факел пониже к полу: целая россыпь костей.

– Господи, – сказал Ванвейлен, – сколько покойников.

Марбод Кукушонок решил, что под покойниками Ванвейлен имеет в виду не кости, а пчел, и кивнул. У аломов была такая легенда, что последние защитники города превратились в золотистых пчел. И точно: пчелы в этих местах были необычайно злые, нападали на человека без повода, а уж если какая затесается под доспехи…

– Хорошо еще, что весна, – сообщил Марбод. – Летом они бы успели нас заесть до смерти.

– И что нам с этим делать? – спросил Ванвейлен про колыхающийся мешок.

Марбод усмехнулся:

– Сидели бы в осажденной крепости – сбросили бы со стены. А так – выкурим и мед съедим. К весне, однако, мало осталось.

– И часто они живут в старых книгах?

Марбод осторожно поднес факел: на всех томах замерцали дырочки.

– Так уж их, сволочей, закляли, – сказал Марбод. – Книгочеями были, книгочеями и остались.

– А что вы ищете в этой пещере?

– Я с Медведем поспорил, что меня не сожрут.

Ванвейлену не понравилось, что Марбод врет колдуну.

– Неправда, – сказал он. – Вы ищете заколдованное озеро. А чего вы при этом хотите от меня?