еще раз — а потом все-таки вложил в протянутую руку. Ная тут же вцепилась в бумагу, повертев сначала перед глазами на просвет, потом еще раз обнюхав и чуть ли не попробовав на зуб. Интересное дело, буквы не исчезли, хотя на холодном воздухе должны были; значит, им действительно достался лист обычной бумаги, разве что слегка сбрызнутый раствором. Кто-то пытался на ходу копировать стиль переписки бардов? Нет, едва ли, такие чернила в лавке не достанешь, их изготавливают самостоятельно, а рецепты берегут. Значит, кто-то из них пытается… что? Отбился от стаи и ушел на вольные хлеба, охотясь на своих же — или постоянных клиентов, среди которых наверняка хватает знати. Причем не местячковой аристократии, а вполне способной ворочить судьбы мира…

Невольно вспомнился неведомый бард, который ходил вокруг двух трактиров, и находиться в стремительно темнеющей роще разом стало неуютно. Ная встряхнула головой и вернулась к записке, пытаясь отвлечься. Может, здесь написана такая ерунда, что достаточно просто спрятать от посторонних глаз, а тратить дорогую бумагу жалко? В ее комнате в доме Лу хранилось несколько таких листов на случай, если вдруг потребуется связаться с шинтийскими бардами — с ними было нечто вроде дружеского соглашения, что они не лезут в дела друг друга, но при случае могут попросить о помощи. Если очень, очень надо.

Отвлечься, впрочем, не вышло.

— О, — только и смогла сказать она, дочитав до конца. — Ты хоть понимаешь, что это?

— Простое сообщение партнеру. На первый взгляд, — медленно ответил Лис. — Чувствую подвох, но не вижу.

— Это заказ на устранение человека, не по обычной форме, но. Причем наглый и на высокий уровень, которому эта бумажка не соответствует, — пояснила Ная и, придвинувшись к нему ближе, принялась обводить пальцем строчки. — Госпожа Дарита, к которой обращается заказчик — глава шинтийского Дома и театра. «Последние события заставляют обратиться к вам не только как другу, но и профессионалу»… здесь понятно, что не на представление попасть хочет. «Если вам дорога Шинта, вы не позволите Крейгу и дальше бесчинствовать на ее землях, иначе еще до конца этого месяца графство вымрет». А здесь про объект и срок… Что происходит в Шинте? — встрепенулась Ная и растерянно посмотрела на Лиса, недоверчиво взмахнув бумагой. — Даже не так… Здесь что, речь о принце? Кто-то посмел обратиться к бардам ради его убийства, еще и так нагло? Они же не пойдут на это, особенно госпожа Дарита, она не самоубийца!

— Пойдут, если попросит нужный человек, — Лис осторожно забрал у нее бумагу и убрал подальше от огня, всматриваясь в буквы.

— А писал нужный?

— Нет, и совсем не важно, чьему перу принадлежит письмо. Но причем тут Шинта?

— По-моему это самое важное, — возразила Ная и нахмурилась, соотнося перехваченное письмо с кружащим по окрестностям бардом. — Если ты так осведомлен об их делах, то понимаешь, что так просто рецептами для переписки между собой не разбрасываются! Сам же говоришь. Кто-то из них работает на сторону, пытаясь подставить весь Дом.

— Симптом, а не болезнь, — Лис аккуратно сложил лист и убрал в карман куртки. — Если бы король не разругался с сыном и не пытался раз в полгода убить его чужими руками, мы бы с таким не сталкивались. Гораздо интереснее, почему речь идет о Шинте? Кто бы там что ни считал, она — самостоятельный регион, не имеющий отношения к Лангрии, с собственным правителем, который хоть и симпатизирует принцу, но лоялен королю.

Ная помотала головой и, вытащив из сумки стопку заметок, нарисовала неровный сильно вытянутый овал. Парой росчерков выделила небольшую территорию на севере и внушительный кусок на северо-востоке — находящийся на материке Стормгрит, столицу севера, и владения герцога Брамса, одного из самых влиятельных лордов Верны. На юго-востоке маленькими кружками изобразила владения таких же мелких дворян, а весь юго-запад отделила толстой извилистой линией, для наглядности подписав: «Лангрия».

Получившийся рисунок показала Лису, но тот только поморщился и отобрал лист с углем, отрезав от Лангрии почти всю приграничную территорию.

— Шинта — владения графа Мейсома, — пояснил он. — Самостоятельный регион с некоторыми послаблениями. Если бы граф не был лоялен или территория действительно принадлежала Лангрии, у нас давно развязалась бы война за выход к границе с Даргией и торговые пути.

— Ты — беглый королевский советник, — вдохновенно предположила Ная, окончательно запутавшись в политических хитросплетениях родного королевства — именно поэтому она старалась держаться от них подальше. — Впал в немилость и был вынужден бежать к соседям, чтобы спасти свою жизнь, но узнал секретную информацию и в приступе патриотизма решил вернуться на родину, надеясь, что король тебя помилует.

— У тебя хорошая фантазия, — одобрил Лис и, вернув заметки, с искренним интересом спросил. — И чем эта история закончится?

— Трагично. Информация окажется просроченной, или король тебе не поверит и приговорит к смерти, а потом будет прилюдно пытать посреди главной столичной площади.

— В Верне публичные казни исчезли лет тридцать как.

— Так выйдет драматичнее, у впечатлительных дам в зале будет повод поплакать в своих спутников, — заверила его Ная, вытягиваясь на лежаке и пристраивая сумку под головой. Сомнительное удобство, но одну ночь можно и потерпеть, а ныть нет никакого смысла — ничего не изменится. — Давай попробуем поспать. Я хочу попасть в Лангрию не в следующем веке.

Но уснуть она так и не смогла — ночевки не в трактирах случались слишком редко, чтобы к ним привыкнуть, и сперва мешали лесные шорохи, создавая иллюзию, что рядом, за деревьями, кто-то все время находится, наблюдая, а потом в голову пришли ненужные мысли, окончательно отогнав сон.

В том, что Лис не простой оборванец из городских трущоб, она не сомневалась с самого начала, но о перипетиях внутренней политики он рассуждал с таким знанием дела, как будто имел к ней непосредственное отношение. Нет, вряд ли он связан с королем, иначе бы не слонялся по столице дружественного королевства в таком виде, да и за помощью обратился бы скорее к вернийским дипломатам — значит, не посол и не советник. Шпион? Больше похоже на истину, но для шпиона Лис слишком просто показывает посторонним людям заинтересовавшие его письма.

И он же точно знал про особенность бардовской переписки, знал, как проявить текст послания, но почему-то смотрел на него как на скрижаль с неведомыми письменами. Проверял Наю? Бред, о том, что она умеет чуть больше, чем развлекать народ в трактире, знали очень немногие, с заказчиками всегда общалась Луиза, и большинство даже не знало имени исполнителя.

Единственным исключением из всех правил был лорд