Короткий перелет до яхты, и я подвожу катамаран к ее борту. Борт низкий – встав у меня на палубе, можно опереться на фальшборт яхты. Мои пассажиры перепрыгивают без проблем. Обратно иду осторожнее, все же три мужика на борту или один – большая разница для откренивания. Иду под одним гротом, сбрасывая порывчики. Мне теперь выделываться не перед кем.

Причаливая к стоянке, вытравил с кормы становый якорь. Хоть прибой уже и не тот, но береженого Бог бережет. Чалиться было тяжело, но грот худо-бедно тянул остро к ветру, и мне все удалось. Правда, причалил не там, где хотел, а там, где получилось. Пришлось спрыгивать в воду, ведя катамаран вдоль берега, удерживая его от прибойных рывков и в свою очередь удерживаясь за него. Такая высадка настроение несколько испортила, но в принципе славно покатались.

Запарковав катамаран и убрав паруса, пошел переодеваться. Надо устраивать большую сушку, одежда сохнет очень плохо, а мне завтра-послезавтра выходить.

Так, в хозяйственных делах, время пролетело незаметно. Даже начал подумывать, а не ждет ли меня Петр на своей яхте, ожидая, что сам к ним приду. В это время они со старпомом и появились.

– Ну, угодил так угодил. – Довольный Петр кладет свои руки мне на плечи и ощутимо меня трясет. – Проси, чего хочешь!

Гм, попросить, что ли, должность шкипера на его яхте? А он пусть деловыми вопросами занимается. Ну да ладно, поговорим еще и об этом.

– Хочу, чтоб мою лодку обелили от звания плота, – улыбаюсь Петру.

Он раскатисто смеется, хлопает по плечу и идет к костру, куда я уже отнес снятые с катамарана обвесы.

– Алексашка теперь век не забудет, как такие лодьи плотами звать! Правда, Алексашка?

– Истинно так, мин херц! – это «мин херц» меня неприятно резануло, что-то копошилось, всплывая в памяти, но вот так сразу не вспоминалось.

– Так что же мы по таким прожектам лодьи не строим? – продолжил Александр, обращаясь к Петру.

– А вот у гостя нашего и выспросим. – Петр усаживается у костра и подкидывает в огонь толстое полешко. – Поведай нам, Александр, отчего же многоопытные заморские корабелы не строят таких кораблей?

Улыбаясь, заскочил за полог и вышел, неся приготовленный штоф коньяку. Каюсь, весьма початый.

– Видишь ли, Петр, катамаран – это как беговая лошадь. Быстрый и стремительный, пока на него много груза не положишь. А купцам всегда в первую очередь нужно грузу поболе, а уж потом скорость. Если делать катамаран большим, то он и места будет много занимать на стоянках, и обслуживать его будет много тяжелее обычного судна. Так что для каждого дела есть свой прожект, – улыбаюсь Петру, разливая по кружкам чуток коньяку.

– Так я о таких лодьях, как у тебя, даже не слыхал ранее, – говорит Александр, принюхиваясь к напитку. – Нешто совсем никто не делает?

Помятуя, как в старину поклонялись всему иноземному, решаю немного блеснуть эрудицией, да и набить себе цену перед разговором о работе не помешает.

– Понимаешь, Александр, заграничные уменья сильно преувеличены самими же иностранцами.

Петр слушает очень внимательно, даже коньяк не попробовал.

– Такие лодки, как у меня, за границей строить просто не умеют. – Тут слегка лукавил, так как точно не знал, умеют или нет, но это уже мелочи.

– Да и много чего они не умеют. Вот, например, взять поморский коч, он совершенствовался веками и хоть выглядит неказисто, а способ его сборки на гибких ветках вызывает улыбку, но он более надежен в северных морях, чем иностранный галиот.

Мои гости выглядят растерянно и смотрят на меня неверяще. Продолжаю, пока они не разразились шквалом возмущения.

– Коч способен сопротивляться большой волне, играя гибким корпусом, а у жесткого галиота волна будет корпус ломать. Вот мы выходили сегодня посмотреть на штормовую волну…

Мои гости хмыкнули и кивнули.

– Убедились, что яхте в такой волне будет очень тяжело. А яхта, как вижу, построена по иноземным чертежам.

– Голландским, – подал голос Петр.

– Вот! А поморы на кочах в такую погоду могут плавать безопасно, они не любят этого делать, предпочитая отсиживаться в бухтах, как и мы, но если надо, они идут в штормовое море и приходят к цели. – Оглядел недоверчивые лица слушателей. – Не прошу верить мне на слово, поговорите в деревне, поспрашивайте поморов из команды, они вам скажут то же самое. Кроме того, форма корпуса коча совершенствовалась веками и способна противостоять сдавливанию льдами. В случае, если коч затерли льдины, они просто выдавят его на поверхность без повреждений, а затертый льдами галиот будет разбит.

– Так ты хочешь сказать, что галиот хуже коча? – Шкипер задумчиво вертел содержимое своей кружки.

– Нет, Петр, это просто суда для разных дел. И каждое из них будет хорошо только на своем месте. Поморский коч – для промысла в северных морях и борьбе с непогодой, галиот – для теплых морей и перевозки больших грузов. А катамаран для коротких скоростных поездок без груза и желательно в хорошую погоду.

Улыбнулся, поднимая кружку, гости согласно хмыкнули, видимо, вспомнили свои промокшие тушки, и подняли кружки в ответ. Выпили. Ну кто же так коньяк, как воду, хлещет! Ну да ладно, доливаю им еще.

– Хорошо у тебя вино. – Петр тыльной стороной руки обтирает усы. – Но ты так и не сказал, где же строят твои лодьи.

– В России построена, сам ее строил, своими руками.

Это заявление, похоже, вгоняет моих гостей в ступор. Видимо, свалял дурака, теперь и не знаю, на какой город ссылаться. Но оказывается, Петра больше заинтересовало не место моего жительства, а то, что лодку сам строил.

– Так ты еще и корабельный мастер? И что еще умеешь?

Вот такой разговор мне нравится! От него можно плавно перейти к работе и зарплате. Доливаю гостям и себе еще чуток и начинаю себя расхваливать.

Самое сложное было переводить в понятия трехсотлетней давности мои знания и умения, многому просто не находилось места, но список все равно получался очень внушительный. Даже сам загордился, пока перечислял и расписывал подробно свою пушистость.

Петр встал с катка и начал расхаживать перед нами, даже кружку оставил у костра. Когда иссяк мой фонтан самовосхваления, пропущенный через фильтр эпохи, он еще долго вышагивал молча, потом остановился напротив меня, как-то грозно нависая и хмуря брови. Я даже встал с катков, чтоб сравняться с ним в росте.

– А не брешешь? – спросил он, рассматривая меня с прищуром.

– Не прошу верить мне на слово, – спокойно ему отвечаю. – Чтоб доказать все сказанное, мне требуется место, материалы и время, все остальное сделаю сам. Если задумка будет большая, надо еще помощников.

Петр долго смотрел на меня и, похоже, принял какое-то решение. Потом он отошел к катамарану, стал рассматривать его внимательно, трогая сборочные узлы и постукивая по элементам конструкции. Мне оставалось пожать плечами и сесть обратно, глядя вопросительно на Александра. Тот выглядел тоже недоверчиво-задумчивым.