— Поступили новые сведения, проясняющие наличие состава преступления? — спросила она.

— Нет.

— В таком случае нет оснований для законного медицинского исследования, — ответила она. — Это упрощает процедуру. Девушка подожгла себя, опрокинув канистру с бензином с примесью свинца.

— Мы не можем установить личность, — сказал Валландер. — Нам надо знать как можно больше, чтобы уточнить особые приметы.

— Всегда сложно работать с телом, сгоревшим почти дотла, — невозмутимо ответила врач. — Кожа сгорела целиком. Анализ зубов пока не готов. Но зубы у нее хорошие. Ни одной пломбы. Рост 163 сантиметра. Переломов костей никогда не было.

— Мне нужно знать ее возраст, — сказал Валландер. — Это едва ли не самое главное.

— Это займет еще день. Мы выясняем возраст на основании анализа зубов.

— Но у вас есть предположения?

— Никаких.

— Я видел ее на расстоянии двадцати метров, — сказал Валландер. — Думаю, ей было лет семнадцать. Я ошибаюсь?

Врач ненадолго задумалась.

— У меня по-прежнему нет никаких предположений, — ответила она наконец. — Но, по-моему, она была моложе.

— Почему?

— Отвечу, когда буду знать точно. Но я не удивлюсь, если окажется, что ей было всего пятнадцать.

— Неужели пятнадцатилетняя девочка, в самом деле, может добровольно себя поджечь? — сказал Валландер. — Верится с трудом.

— На прошлой неделе я собирала останки семилетней девочки, которая себя взорвала, — ответила врач. — Она все тщательно спланировала. Даже предусмотрела, чтобы никто другой не пострадал. Она едва умела писать и оставила в качестве прощального письма рисунок. Я слышала о четырехлетнем ребенке, который пытался выколоть себе глаза, потому что ужасно боялся своего папу.

— Такого не может быть, — сказал Валландер. — Только не в Швеции.

— Именно здесь, — ответила она. — В Швеции. В самом центре мира. И в разгар лета.

Валландер почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы.

— Если вы не установите личность, мы оставим тело здесь, — продолжала она.

— У меня есть вопрос, — сказал Валландер. — Частного порядка. Ведь это адская боль — сгореть заживо?

— Это люди знали во все времена, — ответила она. — Поэтому огонь использовали как одно из ужаснейших наказаний или мучений, которым только можно подвергнуть человека. На костре сожгли Жанну Д’Арк, на костре жгли ведьм. Во все времена люди использовали огонь для пыток. Он причиняет страдания, которые вообще невозможно себе представить. Вдобавок при этом человек, к несчастью, не теряет сознания так быстро, как хотелось бы. Инстинкт, который заставляет уворачиваться от пламени, сильнее, чем желание избежать мучений. Поэтому тело принуждает мозг оставаться в сознании. Затем человек приближается к черте. Мгновение пылающие нервы не чувствуют боли. Известны случаи, когда люди с девяностопроцентными ожогами на какое-то короткое время перестают ощущать боль. Но когда эта анестезия отступает…

Она не закончила фразу.

— Она горела, как факел, — сказал Валландер.

— Лучше об этом вовсе не думать, — ответила врач. — Как бы мы не противились этой мысли, но смерть на самом деле может быть освобождением.

Беседа была окончена, Валландер встал, взял куртку и вышел из дома. Подул ветер. С севера надвигались облака. По дороге в полицейское управление он заехал на станцию техосмотра и договорился о времени для проверки машины. В полицию он приехал в начале четвертого. Валландер остановился возле дежурной части. Эбба недавно упала в ванной и сломала руку. Он спросил, как она себя чувствует.

— Я вспомнила о том, что старею, — ответила она.

— Ты никогда не состаришься, — сказал Валландер.

— Очень мило с твоей стороны, но это не так, — возразила Эбба.

По дороге в кабинет Валландер заглянул к Мартинсону, сидевшему перед монитором.

— Компьютеры заработали двадцать минут назад, — сказал тот. — Я только что сделал запрос о пропавших без вести, которые могли бы подойти по особым приметам.

— Добавь еще, что рост у нее 163 сантиметра, — сказал Валландер. — А возраст — между пятнадцатью и семнадцатью годами.

Мартинсон удивленно взглянул на него.

— Пятнадцать лет, — сказал он. — Разве такое возможно?

— Хотелось бы думать, что нет, — ответил Валландер. — Но пока что мы должны рассматривать это как одну из версий. Как дела с комбинациями инициалов?

— Я еще немного успел сделать, — сказал Мартинсон. — Но думаю просидеть здесь до позднего вечера.

— Мы пытаемся установить личность, — возразил Валландер. — Мы не гонимся за преступником.

— У меня все равно дома никого нет, — сказал Мартинсон. — Не люблю возвращаться в пустую квартиру.

Валландер оставил Мартинсона и заглянул к Анн-Бритт Хёглунд, дверь в ее кабинет была открыта. Там никого не было. Он пошел обратно по коридору в операторскую, где принимались все вызовы и звонки. За столом Анн-Бритт Хёглунд и стажер разбирали кипы бумаг.

— Есть за что зацепиться? — спросил Валландер.

— Две кандидатуры, которые надо изучить подробнее, — ответила Анн-Бритт. — Одна из них — девушка из Томелилльской народной школы, которая пропала два дня назад, почему — никому неизвестно.

— У той, что мы разыскиваем, рост 163 сантиметра, — сказал Валландер. — Зубы без пломб. Ей около пятнадцати-семнадцати лет.

— Такая юная? — удивленно спросила Анн-Бритт.

— Да, — сказал Валландер. — Такая юная.

— В таком случае, это точно не она, — сказала Анн-Бритт Хёглунд, отложив бумаги, которые были у нее в руках. — Той двадцать три года, и она очень высокая.

Она поискала глазами среди бумаг.

— Есть еще одна, — сказала она. — Шестнадцатилетняя девушка по имени Мари Липпмансон. Она проживает в Истаде и работает в булочной. На работе не появлялась в течение трех дней. Позвонил булочник. Он был зол. Родителей ее исчезновение совершенно не беспокоит.

— Изучи ее повнимательнее, — подбодрил Валландер.

Но он знал, что это не та девушка.

Он взял чашку кофе и пошел в свой кабинет. Штабеля бумаг по делам об угонах автомобилей лежали на полу. Он подумал, что надо бы передать их Сведбергу прямо сейчас. Валландер надеялся, что прежде чем он уйдет в отпуск, никаких серьезных преступлений не будет.

В четыре они встретились в зале для совещаний. Со сгоревшего поля вернулся закончивший осмотр Нюберг. Устроили небольшое собрание.

— Давайте в темпе, — сказал Валландер. — Завтра надо будет проработать все оставшиеся дела, чтобы они не залеживались.

Он повернулся к Нюбергу, сидевшему на другом конце стола.