— Кто там? — испуганно выдохнула Алена. — Опять мои?

— Да нет, — усмехнулся он. — Это Наташкин отец. Рассекает, как Брюс Уиллис. Весь в белом, блеск! Прямо не фотограф, а кинозвезда. Хотя его известности многие эти звезды еще и позавидовать могут. Насколько я знаю, всякие там журналы его друг у друга из рук прямо рвут. Вот что значит толковый специалист в своем деле… Погоди, я быстро. Мне у него одну вещь обязательно спросить надо.

Перемахнув через балконные перила, Борис приземлился на газон, кувыркнулся и вынырнул из кустов прямо перед Антоном Дмитриевичем. От неожиданности тот отшатнулся, едва не выронив видеокамеру, которую нес подмышкой. О чем они говорили, Алене слышно не было.

Закончив разговор, Борис вернулся под балкон и замахал руками:

— Смываемся отсюда! Давай, спускайся. Или ты хочешь с народом?

— Я не хочу с народом! — Алена замотала головой. — Я с тобой хочу! — и добавила тихо-тихо, чтобы Борис не услышал. — Навсегда хочу!

Он рассмеялся:

— Мы с тобой прямо как Ромео и Джульетта! Ты на балконе, перепуганная и влюбленная, я гляжу на тебя снизу вверх и уговариваю удрать. Точно ведь? Только ты давай по лестнице удирай. Чего-то высоковато тут летать, чуть пятки себе не отбил.

Когда Алена выскользнула из ресторана, Борис уже стоял рядом с такси, держа открытой дверь.

— Эта карета, которая в полночь превратится в тыкву? Да, Ромео с Вагоноремонтной улицы? — засмеялась Алена. — У тебя деньги-то есть, Ромео?

— Полна коробочка, — гордо заявил он. — Честно заработанные. Полтора раунда отлично сделал. Знаешь, сколько я теперь получаю? Всего за пять минут на ринге? — ему хотелось похвастаться: он уже не сопливый пацан, который клянчит у мамы «на кино», он вполне взрослый мужик, добытчик.

— Случайно знаю, — почему-то она продолжала смеяться. — Ты не только голову потерял, кран мой безбашенный.

— Ты про что? — не понял Борис. — И нечего краном обзываться, садись быстрее. Пока никто нас не засек.

— Деньги покажи, — строго потребовала девушка.

Он полез в карман пиджака, и гордое выражение лица сменилось растерянным:

— Слушай, деньги ведь были. Много денег. Я, правда, костюм купил и туфли. И еще одну штуковину, для тебя, она дома лежит, — он беспорядочно шарил по всем карманам подряд. — Вот же попал! А-а! Я их, наверное, выронил, когда с балкона прыгал. Сейчас… — Борис ринулся в кусты.

— Стой, балбес! — крикнула вслед Алена. — Вот они, твои кровные, — она помахала в воздухе пачкой. — Они из тебя вылетели, когда ты в актовом зале сальто со сцены исполнял. Хорошо еще, прилетели прямо Наташке в руки. Прилетели бы Шарапкиной — только б ты их и видел.

— Уф, черт! Какой-то я сегодня рассеянный, — он вернулся к машине.

— Ну что, молодежь, едем? Или до утра тут будем смеяться? У меня счетчик тикает, он шуток не понимает, — окликнул таксист.

— Едем, командир, едем! — отозвался Борис. — Прыгай, Джульетта, на заднее сиденье. Там целоваться удобнее.

Усевшись, Алена уперлась ногами в коробку.

— Это что? — шепнула она. — Это наше или?

— Наше, наше! Все наше. Весь мир у наших ног!

— Я серьезно спрашиваю.

— Там шампанское, еще вино разное, фрукты, пицца. И чипсов тебе специально купил, с салом и чесноком.

— Хамите, парниша?

— Мрак! — Борис подхватил цитату из бессмертной Эллочки-людоедки и засмеялся. Ему хотелось одновременно хохотать, петь и прыгать до потолка. — От избытка чувств, моя прекрасная леди!

— А можно прекрасной леди узнать, куда мы едем?

— Тс-с! — Борис прижал к губам палец, как будто кто-то мог их подслушивать. — Антон Дмитриевич устроил. Вот мужик, я балдею! Один звонок — и все в мармеладе. Уважаю!

— Так балдеешь или уважаешь? — хихикнула Алена.

— Все в одном флаконе.

— И в какой мармелад мы едем? Ну-ка быстро говори!

— Антон Дмитрич позвонил тренеру знакомому, нет, не боксеру, не хихикай, на конную базу или что-то в этом роде. Короче, этот мужик нас там встретит, даст лошадей и факелы. Поедем кататься по ночному городу. Ну, или по парку. Это уж на месте решим.

— А факелы зачем? — удивилась девушка.

— Так у лошади же фар нет. Ну и для красоты. Представляешь… — Борис вдруг задумался. — Слушай, а ты на лошадях-то когда-нибудь ездила?

— Только на пони, — вздохнула Алена. — Мы однажды, давно-давно, на море отдыхали. Там у хозяев, у которых мы жилье снимали, два пони было. Их в аренду сдавали. В смысле покататься. Заплатил деньги — сел и поехал. Бизнес такой. А мы у них жили, поэтому мне разрешали бесплатно кататься. Когда клиентов нет.

— Пони симпатичные. На сусликов похожи.

— Сам ты на суслика похож! — Алена завозилась, поудобнее пристраивая голову ему на плечо.

— А ты на пони! — фыркнул Борис. — И ничего, мне нравится. Только чур не лягаться.

Ему было так хорошо, что почему-то — по контрасту, что ли? — вдруг вспомнился Глеб. Какой-то он сегодня мрачный весь вечер был. Да и не только сегодня. С девчонкой бы ему какой-нибудь путевой законтачить… так на него не угодишь. Анжелка за ним хвостиком таскается, с ложечки кормить готова, а он — ноль эмоций. Нет, она, конечно, полная курица на всю голову, но красотка ведь. Если бы еще не болтала без умолку, вполне за путевую сошла бы. А то, как начнет балаболить, такую чушь вечно несет, тут уж никакой красоты не захочешь…

— Алена, можно тебе задать один интимный вопрос? — уже проговорив это, Борис понял, что ляпнул что-то не совсем то. Впрочем, Алену его ляп, кажется, не шокировал.

— Только один? — усмехнулась она.

— Да я не про нас, — буркнул Борис, радуясь, что в темноте машины не видно, как пылают щеки, — я про вообще думал. Точнее, про Глеба. Вот скажи, если девчонка трещит как пулемет, без остановки, это как-нибудь можно прекратить?

— У-хм! — Алена потерлась ухом о его щеку.

— Это означало можно? Как?

— Да просто надо безостановочно целоваться. Какие же вы, мальчишки, бестолковые, ужас.

Взглянув в зеркало заднего вида, водитель с улыбкой отвел глаза. Какие чудесные ребятки! Весь мир может хоть в преисподнюю проваливаться, а у них одно сплошное счастье, везде, где хочешь — от горизонта до горизонта. М-да, а где, кстати, в самом-то деле? Куда, точнее? Жалко, но ничего не поделаешь. Он хмыкнул:

— Прости, выпускник, что от дела отрываю, но на небеса моя карета не ездит, только по земле. Ты уточнил бы, куда двигаться? Парк большой, где там этот конный манеж, я не знаю.

— Так поехали вокруг парка, — отозвался Борис. — Пока стук копыт не услышим или ржание какое-нибудь. Мы ж не торопимся. Нас там будут встречать только через час. Хотя нет, уже через сорок минут. Не переживай, я перезвоню, уточню, если что.