Рюкзак смотрел в сторону окна и был слегка повёрнут к левой стене. Незаметный кусочек бумажки и ткани под серый цвет рюкзака, которые следопыт оставил на нём таким образом, что если бы кто-то залез в него, то обязательно их задел, – всё ещё оставались лежать в нужных местах. Это была ещё одна хитрость – простой охотничий маячок на неосторожную добычу. Гортер облегчённо вздохнул. Он аккуратно достал из-под складок рюкзака какой-то флакон с бесцветной жидкостью и поставил его на прикроватный столик. Затем вынул рюкзак из своего убежища, расстегнул на нём все пряжки, после чего стал доставать из ремешковых карманов на своих ремнях, протянутых вдоль доспеха, коричневый тряпичный мешочек с чем-то сыпучим внутри, катушку с тоненькой нитью, маленький точильный камешек, перья какой-то птицы и другие подобные вещи, старательно укладывая их в разные отделы рюкзака.

Гортер никогда не расставался со своим оружием и всегда клал его рядом с собой. В тавернах как правило для этой цели отлично подходил стул, и когда всё, наконец, было убрано и собрано, следопыт взял у стены небольшой стульчик, поставил его по левую сторону от кровати, положив на него свой лук и колчан. Затем он принялся расстёгивать ремни на своём кожаном доспехе. Этот доспех состоял из двух половинок, как нагрудник или стальная кираса в старое время, однако был сделан так искусно, что когда Гортер одевал его и стягивал ремни, то доспех сидел на нём как единое целое и в нём нельзя было найти ни одной щёлочки. Освободившись от доспеха, следопыт размял плечи и так же повесил его на спинку стула.

Потом он подошёл к окну. Солнце только-только прошло середину неба, однако порт казался ему каким-то сонным. В широком речном устье Вотрана качались ветхие рыбачьи лодки. На улицах было не так много народу. Две полные женщины из местных с большими медными тазами для стирки в руках стояли в переулке и о чём-то оживлённо беседовали. Откуда-то доносился лай собаки. Жаркий день неумолимо клонил всё вокруг к отдыху. Гортеру тоже захотелось вздремнуть. Он потянулся и раскатисто зевнул. Наверное, после двух недель путешествия по пыльному тракту и трёх дней блуждания по местным полям и лесам он мог себе позволить немного спокойного сна, тем более что делать пока всё равно было особо нечего. Во всяком случае, не сегодня. Следопыт прикрыл ставни, отошёл от окна, снял свои сапоги на особой подошве и лёг поверх суконного одеяла на кровать. Сейчас он по желанию мог даже не запирать дверь в свою комнату – полы у старика Жарта безбожно трещали, и Гортер поневоле мог слышать все шаги в коридоре.

Глава 4

Не поддавайся на обман врага

и не покупай славословий у льстеца;

один расставил сети хитрости,

а другой раскрыл глотку жадности.

(Абу Мухаммад Муслих ад-Дин ибн Абд Аллах Саади Ширази)

Уже давно смеркалось. Последние рыбаки возвращались на лодках обратно в порт. Оказавшись на берегу, они относили дневной улов в приёмный склад, где его замораживали с помощью магии, и выходили оттуда уже налегке, с пятью-шестью серебрениками в кармане. На улицах почти никого не было. В домах тех, кто умел обращаться с магией, уже давно горел магический свет, другим же приходилось обходиться свечами. Торговые дома и лавки закрывались на ночь. Однако из окон «Трёх соловьёв» всё ещё били яркие лучи. Жарт часто задерживался с последними посетителями до позднего вечера, а иногда ему приходилось вставать и по ночам из-за очередного бедолаги, которому не хватало денег или желания остановиться в государственной таверне.

На этот раз все, кроме каких-то четырёх неутомимых гуляк, уже отчитывались дома перед жёнами, но этим всё же хотелось закончить сегодняшний день, обставив напоследок соседа в карты. Трактирщик копошился под стойкой, всё время урча себе под нос об этом дурацком правиле – не закрывать таверну до последнего посетителя, которое совет поселения установил специально для его таверны. На самом же деле с помощью этого постановления господин Дорнтамус решил лично снимать определённую долю от дохода с таверны, которая пользовалась у местных в порту таким большим спросом, взамен на некоторые попущения с его стороны в вопросах постоянных неурядиц, возникающих внутри этого заведения. Но знали об этом лишь немногие. Целиком поглощенный перестановкой бутылок, Жарт тем не менее заметил, что в какой-то момент весёлая четвёрка наконец прекратила кричать и браниться. Посчитав, что они уже ушли, он с облегчением вздохнул и выпрямился над стойкой вместе с найденной им бутылочкой своего любимого «Староэльфийского». Однако, как оказалось, все четверо ещё сидели на своих местах, и каждый из них молча смотрел на входную дверь, где ясно виднелись два внушительных размеров человеческих силуэта, одетых в красные мантии. За их спинами пренебрежительно жался один из тех королевских адъютантов, которые недавно заходили к старому трактирщику и спрашивали его о следопыте, остановившемся у него в таверне. Четверо игроков поспешили скорее докончить свою выпивку и убраться наконец восвояси, когда эти люди направились прямиком к стойке. Но Жарт как всегда оставался стоять на своём месте и смотрел на эту надвигающуюся стену силы так, как будто в любой момент мог справиться с ней одним лишь своим пальцем. Двое стражей остановились, не дойдя пары шагов до стойки. Практически сразу же из-за их спин показался сравнительно менее высокий, однако куда более напыщенный адъютант и тихо спросил:

– Он прибыл?

Жарт посмотрел на лестницу, потом снова на адъютанта и стоическим шёпотом ответил:

– Да, сегодня в обед, вторая слева, не заперто.

Адъютант опять юркнул назад, и все трое двинулись к лестнице. Когда последний из них поднялся, старик Жарт ещё раз проводил их всех взглядом, затем повернул голову назад к стойке, покачал головой и выразительно харкнул, взявшись протирать её поверхность засаленным полотенцем.

Оказавшись на втором этаже, адъютант показал условный знак, и двое парней осторожно подошли к указанной двери, встав подле неё каждый со своей стороны. Один из них постучался. Ответа не было.

– «Похоже, дверь не заперта, Карл. Давай, осторожно…» – «телепатировал» адъютант второму стражу. Тот понял, чего от него хотят, взялся за ручку и молча приоткрыл дверь.

Внутри было темно. И так как трактирщик уже зажёг свечи по всей таверне, глаза стражей не сразу заметили в комнате фигуру, сидевшую с натянутым луком на стуле в углу и пристально на них смотрящую. Оба боевых магуса замерли почти в один момент. А когда адъютант подошёл посмотреть, в чём дело, то вскоре и сам заметил следопыта, который услышал своих неосторожных гостей, когда те ещё поднимались.

Вообще за вечер Гортер уже не в первый раз ощущал сквозь сон, как кто-то из постояльцев ходил по коридору. Однако за лук он решил взяться только сейчас, когда вдруг понял, что чьи-то приглушённые шаги пытались так старательно и незаметно обступить его дверь с внешней стороны.

– Браво! – почтенно зарокотал адъютант. – Вы даже лучше, чем о вас говорят, господин Гортер.