Он с грозным видом показал на ни в чем не повинный бокал.

Уитни милостиво кивнула, и молодой человек низко поклонился:

— Огромная честь для меня, мадемуазель. Торжествующе оглядевсоперников, он удалился в направлении гигантского хрустального фонтана,журчавшего бесконечными струйками пунша.

Интересно, посчитает ли и Пол за честь подобную просьбу,мечтательно подумала Уитни. Но сама мысль о том, как Пол Севарин вспыхнет отгордости, получив столь ничтожное поручение, казалась настолько смехотворной,что девушка невольно улыбнулась. Ах, если бы только он мог видеть ее сейчас,окруженную поклонниками, почитателями и обожателями!

Уитни вздохнула и постаралась на время выбросить из головыПола. Пора вернуться к реальности, тем более что она лишь сейчас сообразила,как невежливо-пристально уставилась на мужчину в черном у противоположнойстены. Лицо его было скрыто черной полумаской, но красиво очерченные губырастянулись в медленной довольной усмешке. Незнакомец слегка наклонил голову вподобии приветствия.

Пойманная за столь неприличным занятием, как подглядывание,Уитни отвернулась так поспешно, что едва не выбила бокал из протянутой рукиАндре.

— Ваш пунш, мадемуазель, — объявил он, словно предлагал ейпригоршню бриллиантов.

Уитни, поблагодарив, взяла бокал, и молодой человек ссожалением уставился на свой атласный жилет цвета сливы, покрытый мокрымипятнами. В ответ на сочувственные расспросы Уитни Андре начал описывать, какиеопасности ему пришлось преодолеть, чтобы добыть ей пунш.

— Самое страшное — пробиться через эту толпу, мадемуазель!По пути меня едва не сбил с ног совершенно охмелевший лев, толкнул банан, которыйперед этим заговорил с вами, не говоря уже о том, что я споткнулся о хвосткрокодила, который к тому же начал сыпать проклятиями.

— Я… простите, Андре, — охнула Уитни, подавляя испуганныйсмешок при упоминании о крокодиле. — Вероятно, это было просто ужасно!

— Напротив! — драматически воскликнув Андре, держась так,словно в самом деле совершил подвиг. — Для вас я готов на все! Никакая задачане может быть слишком трудной! Ради вас я переплыву Ла-Манш на плоту, вырвусердце из груди…

— И возможно, даже рискнете предпринять еще одно путешествиек фонтану с пуншем? — шутливо осведомилась Уитни.

Андре торжественно поклялся, что не задумаваясь отважится настоль геройский поступок. Но Ники разглядывал молодого человека со смесьюжалости, презрения и удивления.

— Cherie, — шепнул он Уитни, предлагая ей руку и направляяськ высоким стеклянным дверям, ведущим во внутренний дворик. — Либо выходитезамуж за Андре, либо раз и навсегда объяснитесь с беднягой, иначе ондействительно решится на что-нибудь опасное вроде перехода через улицу!

— Думаю, я просто обязана стать его женой, — дерзкоусмехнулась Уитни уголками губ. — В конце концов, вы сами утверждали, что изАндре выйдет прекрасный муж. Помните, в ту самую ночь, когда вы посетили балдебютанток и танцевали со мной.

Ники не промолвил ни слова, пока они не вышли во дворик.

— Вы совершили бы огромную ошибку. Наши семьи давно дружат,и будет ужасным преступлением лишиться этой дружбы, если мне придется убитьединственного сына мадам и месье Руссо лишь для того, чтобы сделать вас вдовой.

Испуганная и потрясенная неожиданной угрозой, Уитни вскинулаголову, но тут же обнаружила, что Ники широко улыбается.

— Как нехорошо с вашей стороны, Ники! Мне нравится Андре инравитесь вы. Все мы друзья.

— Друзья? — повторил он. — Я бы сказал, что мы с вами большечем друзья.

— Ну… хорошие друзья, — запинаясь, пробормотала Уитни.

Они долго оставались во дворике, беседуя со знакомыми, иУитни всеми силами пыталась восстановить их прежние приятельские отношения, такрадовавшие ее несколько месяцев назад. Но следующий вопрос заставил еевстрепенуться от изумления:

— В каком возрасте англичанки должны выходить замуж?

— Не позже тридцати пяти, — мгновенно нашлась Уитни.

— Прекратите, я серьезно!

— Ладно, — улыбнулась У итак, отчаянно пытаясь сохранитьлегкомысленный тон. — Не позже двадцати пяти.

— Значит, вам пора подумать о замужестве.

— Я бы скорее подумала о том, что неплохо бы потанцевать!

Ники, казалось, приготовился к долгому разговору, но тут жепередумал и предложил ей руку.

— Пойдемте танцевать, — коротко ответил он. Но даже в этом емуне повезло. Позади, из тени деревьев, раздался низкий мужской голос:

— Сожалею, месье, но мисс Стоун обещала этот танец мне.

Уитни в изумлении обернулась. Из темноты выступилнезнакомец, завернутый в черный плащ, но даже без этого почти сатанинскогокостюма Уитни немедленно узнала бы издевательскую улыбку, которой он одарил ее,поймав на себе слишком пристальный взгляд.

— Вы обещали мне этот танец, — повторил Сатана, видя, чтодевушка колеблется.

Уитни не имела ни малейшего представления о том, ктоскрывается за черной маской, однако всей душой стремилась избежать дальнейшегоразговора с Ники о замужестве.

— Не помню, чтобы обещала кому-то танец, — нерешительнопробормотала она.

— О, это было несколько месяцев назад, — объяснил Сатана,подхватывая ее под локоток и прилагая достаточно усилий, чтобы потащить ее засобой в залу.

Подавив улыбку при виде столь невероятной дерзости, Уитниоглянулась и вежливо извинилась перед Ники, продолжая ощущать его холодныйвзгляд.

Однако Ники был мгновенно забыт, как только сильные рукизакружили ее в ритме вальса. Незнакомец двигался с изящной грацией человека,искушенного в искусстве танца. Они словно плыли на волнах чарующей музыки..

— Я действительно обещала вам танец сегодня вечером?

— Нет.

Откровенный ответ заставил девушку рассмеяться.

— Кто же вы? — заговорщически осведомилась она.

Ленивая улыбка осветила загорелое лицо.

— Друг? — предположил он тихо.

Но Уитни совершенно не узнавала этот низкий бархатный голос.

— Нет. Возможно, знакомый, но не друг.

— Придется мне это исправить, — с абсолютной убежденностьюзаявил он.