Райдер бросил пиццу на тарелку, и его плечи расслабились, а рот приоткрылся.

– Черт, Мэллори, я так… Что, правда, врачи? Это же здорово! – Когда он посмотрел на меня, я увидела облегчение в его взгляде, и мне стало интересно, как он представлял себе мою жизнь все это время. – Они действительно заботятся о тебе, да?

Я кивнула, подковырнула еще один кусочек пеперони, и наши пальцы соприкоснулись, когда он потянулся за колбасой. Меня как будто опять ударило током. Я не помнила, чтобы его прикосновения когда‑нибудь вызывали во мне такую реакцию, но она определенно нравилась мне.

– Та машина, возле которой ты вчера стояла? Это твоя «хонда»?

– Когда‑то она принадлежала их дочери.

Райдер вскинул брови.

– Когда‑то?

– Их дочь умерла еще до того, как мы встретились. Почти десять лет назад. Думаю, поэтому они меня и взяли, – объяснила я, задумчиво пережевывая пиццу.

Его брови поднялись еще выше.

– Я имею в виду, у них… не было других детей. – Я помолчала. – Они славные, Райдер. Мне очень повезло.

– Жаль, что тебе пришлось встретить их при таких обстоятельствах. – Расправившись с пиццей, парень вытер руки салфеткой и повернулся ко мне. – Я хочу сказать, что рад за тебя, Мышь, потому что ты заслуживаешь такой жизни, но…

– Я знаю… что ты хочешь сказать. – На душе стало спокойно, потому что в его голосе и взгляде не было и намека на зависть. Я сделала глоток молока. – После того как они взяли опеку надо мной, я находилась на домашнем обучении, – объяснила я. – А потом… решила, что хочу учиться в обычной школе.

На его лице отразилось удивление.

– С чего вдруг?

– Хочу поступить в колледж, – ответила я и устремила взгляд в безоблачное небо. Идея с колледжем звучала самонадеянно, учитывая мои навыки общения, но для меня это действительно много значило. По крайней мере, я надеялась, что колледж даст мне возможность получить работу и жить так, чтобы не беспокоиться о куске хлеба, и не перекладывать заботу о себе на плечи других. Для меня колледж означал свободу. – И Роза с Карлом… Они тоже этого хотят. Конечно, я могла бы поступить в колледж и после домашнего обучения, но…

Райдер ждал.

– Но ты же знаешь, какая я… какой я была. – Мои щеки горели, когда я опустила глаза и уставилась на пакет молока. – Я не очень‑то… общительна… и они подумали, что мне для начала стоит попробовать себя в средней школе.

Какое‑то время он молчал, но я чувствовала на себе его взгляд.

– Что ж, я рад, что ты так решила. Если бы не…

Если бы не это, наши пути, наверное, никогда не пересеклись бы. От этой мысли становилось не по себе. Я покосилась на него, и у меня перехватило дыхание. Он смотрел на меня не совсем так, как я привыкла, но мне был знаком этот взгляд. Так смотрел на Эйнсли ее бойфренд. Я имею в виду, так же пристально, обжигающе.

Я заерзала, но не потому, что почувствовала неловкость, просто вдруг чего‑то испугалась.

– А ты как?

Поставив локоть на стол, он подпер подбородок ладонью.

– Я больше не в приюте. – Увидев, что я повернулась к нему, он многозначительно посмотрел на мою пиццу. – Ты должна это доесть. Прямо сейчас.

Мои глаза сузились.

Он сверкнул усмешкой.

– Я живу в приемной семье. – Парень придвинулся ближе, когда я вгрызлась в свой кусок. – На самом деле это семья Гектора. Его бабушка много лет воспитывает приемных детей. Это помогает ей с оплатой счетов и все такое.

Я вспомнила истрепанную тетрадку и изрядно поношенные джинсы.

– Но она берет детей не только из‑за денег. Она действительно классная. Замечательная женщина. Во всяком случае, так я познакомился с Гектором и Джейденом. Живу у них уже пару лет. – Протянув руку, он кончиком пальца коснулся моей щеки, отчего я еле сдержала вздох. – Куда подевались твои веснушки?

– Не знаю. – Мой голос прозвучал загадочным шепотом. – Сбежали, наверное.

Его глубокий смешок отозвался во мне дрожью.

– Здесь у тебя было три штуки. – Райдер легонько постучал кончиком пальца по скуле. – И две вот здесь. – Его палец потерся о мою переносицу, после чего он опустил руку. – Можно, я тебе кое‑что скажу?

– Да. – Мне хотелось намекнуть ему, что можно трогать мое лицо, но, наверное, это прозвучало бы странно. У меня в голове все звучало странно. И казалось неуместным. Совершенно неуместным.

Его ресницы опустились, и губы тронула кривая усмешка.

– Я всегда знал, что ты вырастешь красивой.

Мое дыхание сбилось, и я села ровнее. От пиццы осталась только корка, и она была окончательно забыта. Мои уши, должно быть, накурились крэка или что‑то в этом роде.

Румянец прокатился по его щекам, и уголок губ дернулся вверх.

– Просто никогда не думал, что увижу, какой красивой ты станешь.

Вау. Он действительно это сказал. Я красивая. Райдер сказал, что я красивая. Это признание ошарашило меня, и я уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова. Я знала, что не выгляжу дурнушкой. Эйнсли нравилось, как сочетается цвет моих волос и глаз, – все угадывали в этом ирландское происхождение, – но я всегда считала себя посредственной. Обычное лицо. Обычное телосложение – не дылда, но и не малявка. Но чтобы красивая… такое мне и в голову не приходило.

– Ты тоже красивый. Я имею в виду, ты секси, – вырвалось у меня. – Но я всегда знала, что ты будешь таким. – Мои глаза расширились, когда я сама себя услышала, и его ухмылка переросла в улыбку. – О боже, я не могла такое сказать… да еще вслух.

– Ты это сделала.

– Да ну тебя!

Откинув голову назад, парень рассмеялся от души, как в тех редких случаях, когда его действительно что‑то забавляло. Его смех был свободным и раскрепощенным, чему я всегда завидовала.

Я потянулась руками к пылающим щекам, но Райдер поймал мои запястья и задержал их в своих ладонях. В его посветлевших глазах плясали чертики.

– Я могу сделать вид, что ты ничего не говорила, если от этого тебе станет легче, – предложил он.

О да, было бы здорово. Я кивнула.

– Но я этого не забуду.

Смущение затопило меня, но Райдер, ухмыляясь, придвинулся и притянул меня к себе. Я не успела опомниться, как он зажал мои бедра ногами и, обняв, крепко прижал меня к груди.

Твердой, как скала.

Меня передернуло, как если бы я коснулась оголенного провода. Расслабиться удалось не сразу.

Он молчал, упираясь подбородком мне в макушку, и я притихла, закрыв глаза и пытаясь справиться с нахлынувшей волной эмоций, рожденных осознанием того, что мы снова вместе, и ощущением близости его тела.