Голос его пресекся, на глазах выступили слезы.

– Понятно. Но почему инспектор Нуньес думает, что вы имеете отношение к убийству?

– Когда я приезжал сюда в последний раз в сентябре, то узнал, что Дуглас подружился с парой местных юношей. Никчемные типы, по сути. Их интересует только всякая мишура и пара лишних банкнот в кармане. Во мне, очевидно, проснулась ревность. Как-то мы с Дугласом выпили чуть больше, чем надо, и тут как раз пришел один из этих парней, Диего. Меня это вывело из себя, и разразился грандиозный скандал. Кое-что в доме разбилось и поломалось. Это была безобразная сцена, я ее стыжусь. Затем я бросился вон из дома, переночевал в гостинице, а наутро перебрался паромом на Гран-Канарию, где взял билет на пароход до Лондона. А Дуглас вроде бы исчез как раз в это время. Когда полиция стала выяснять подробности его исчезновения, Диего рассказал Нуньесу о нашей ссоре. Нуньес нашел в доме мое письмо к Дугласу. Я велел ему сжигать все мои письма, но это как-то уцелело.

– Но почему же вы не пошли к Нуньесу и не рассказали, как было дело?

Дэвисон недоуменно посмотрел на меня, и я поняла, что сморозила глупость.

– Понятно, – проговорила я. – Вы боялись, что это дойдет до Хартфорда и всякое доверие к вам пропадет.

– Да. И к тому же я стану лакомой добычей для любого грязного шантажиста. А если мне удастся выяснить, кто на самом деле убил Дугласа, это, по крайней мере, восстановит мою репутацию в глазах местной полиции. – Он устремил на меня доверчивый и понимающий взгляд. – Простите, что не рассказал этого раньше. Я боялся упасть в ваших глазах.

– Не глупите, это ерунда, – ответила я, коснувшись его руки. – Я хочу лишь, чтобы вы больше мне доверяли.

– Да, я был не прав. Вы простите меня за это?

Я сделала паузу и, повернувшись к нему, лукаво произнесла:

– Вы знаете, я уже пожалела о своем решении покинуть гранд-отель. Он такой симпатичный и комфортабельный.

– Совершенно верно, – улыбнулся Дэвисон. – Путешествующая дама должна придерживаться определенных стандартов. А теперь не хотите ли вы познакомиться с пещерой поближе?

Дэвисон достал из кармана электрический фонарик и осветил темную пещеру. Она разделялась на три коридора, уходивших в толщу скалы. Я узнала место, где рассыпала спички, – часть их все еще валялась там. Затем я увидела цепочку следов, тянувшихся по коридору к выходу.

– Похоже, здесь действительно кто-то был, – заметил Дэвисон.

– А вы думали, у меня была истерическая галлюцинация или я сочинила это?

– Нет, что вы. Просто радуюсь, что нашлось свидетельство, подтверждающее ваши слова. Это всегда полезно, – ответил он, рассматривая следы. – Вы говорите, что не смогли рассмотреть его – или ее?

– Да. Я видела только силуэт у выхода.

– И даже не можете сказать, мужчина это был или женщина?

– Увы, не могу.

Мы углубились в пещеру, направляясь к месту, где, по словам профессора Уилбора, нашли тело Грина. Немного не дойдя до него, Дэвисон в нерешительности остановился. Хотя глаза его скрывала темнота, нетрудно было догадаться, что он с печалью смотрит туда, где друг обрел вечный покой. Я стала ощупывать землю в поисках чего-нибудь, оставленного человеком, но рука моя натыкалась только на острые камни и кости животных.

– Ужасно умирать в таком месте, – едва слышно пробормотал Дэвисон. – Если бы мы не поссорились, этого могло и не произойти. Кому это понадобилось? И что Дуглас думал, когда…

– Нет смысла сокрушаться о прошлом, – прервала я его намеренно резко. Вряд ли Дэвисон был бы благодарен мне, начни я растравлять рану своим сочувствием. Более того, я была уверена, что, если он не перестанет делиться своими интимными чувствами со мной, то скоро мое общество начнет тяготить его. – Я понимаю, вы хотите сделать что-то для Грина, так вот и надо постараться выяснить, что произошло здесь.

– Да, конечно, – согласился он, потупившись. – Вы правы.

– Давайте поищем, не осталось ли здесь чего-нибудь необычного, – предложила я. – Я пороюсь на этом участке, а вы займитесь тем, что в углу.

– Хорошая мысль. – Он опустился на колени и пристроил фонарик на камне между нами. – Полиция, вероятно, осматривала это место, но они, как я уже говорил, все делают кое-как, если не сказать хуже. Кстати, какое впечатление произвел на вас инспектор Нуньес?

– Самое благоприятное. Но это, возможно, из-за того, что ему очень нравятся мои книги. Так он сказал.

– Неужели?

– Он, мне кажется, неглуп и говорит по-английски очень неплохо. Наверное, потому, что он прожил какое-то время в Лондоне.

Дэвисон промолчал.

– Мне что-то не везет, – сказала я, покопавшись в черном песке. – А вы нашли что-нибудь?

– О да. Коллекцию старых козьих зубов.

– Между прочим, как вы собираетесь скрываться от Нуньеса? Он сказал, что приедет в Оротаву на следующей неделе. И хотя вы пребываете здесь под вымышленным именем, он ведь обязательно распространит вашу фотографию, не так ли?

– Когда он сделает это – если сделает, – я найду способ решить проблему, – заявил Дэвисон.

– Похоже, у вас в рукаве припасен козырь.

– Возможно, – ответил он уклончиво.

– Ну ладно, я не буду больше допрашивать вас, раз ответы ставят вас в затруднительное положение. Надеюсь только, что когда-нибудь – когда будет можно – вы раскроете мне свои профессиональные секреты.

– Конечно, – ответил он. – Обещаю.

– Послушайте, – сказала я, – эти розыски ничего не дают. Давайте подойдем к вопросу с другой стороны. Подумаем, что за человек мог бы это сделать.

– Давайте, – согласился он. – Как я уже говорил, из того, что я читал об оккультизме и слышал о Джерарде Гренвилле, можно сделать вывод, что он вполне способен додуматься до этого.

– Нуньес тоже его подозревает. Непонятно только, почему он в таком случае попросту не арестует его и не покончит с делом.

– Возможно, потому, что Нуньес влюблен в его дочь Вайолет.

Дэвисон описал ее внешность, и мне вспомнилась девушка на террасе, ухаживавшая за инвалидом.

– Но она не отвечает ему взаимностью, – заметила я.

– Откуда вы знаете? – поразился Дэвисон.

– Я ведь говорила вам о необычайной интуиции моей матери. Думаю, я унаследовала ее.

Он улыбнулся, чему я порадовалась.

– Да, она, судя по всему, влюблена в Эдмунда Фоссе. Симпатичный парень, но у него туберкулез в последней стадии.

– Очевидно, именно их я видела сегодня на террасе отеля. Очень милая девушка, но очень печальная.

– Вполне возможно, это она. А Эдмунда, должно быть, лечит Тренкель, врач, работающий в «Таоро». Он лучший на острове. Но мы увлеклись обсуждением местных слухов и забыли о деле.