— Холли готова?

Бесенок подпрыгнул и радостно вильнул хвостом. Майкл кивнул.

— В путь.

Накачанная транквилизаторами, Холли сидела на заднем сиденье и пускала слюни. Проказливый бесенок скакал вокруг нее и пару раз даже вспрыгнул ей на макушку, однако она не обращала на него никакого внимания. Майкл посмотрел в зеркало заднего обзора и мрачно усмехнулся. В ясном ночном небе ярко светили звезды, зато луны, пропади она пропадом, было не видно. Вот и славно: учитывая, что за обряд он намерен провести, присутствие символа Богини было бы некстати. И хотя сам Майкл предпочел бы, чтобы действо свершилось, когда в полуденном небе царит Бог, соображения безопасности требовали покрова тьмы. В итоге, когда колдун въехал на парковку у баптистской церкви, вокруг не было ни души.

Медленно и чуть ли не благоговейно Майкл выбрался из машины. Впрочем, робость его объяснялась не теперешним назначением здания. Когда-то здесь был масонский храм, в котором, по слухам, приносили в жертву не только животных, но и людей. Имен собиравшихся здесь Майкл незнал, однако увиденного в стенах церкви и в тайных комнатках под ними вполне хватало, чтобы понять: среди того, что здесь творится, человеческие жертвоприношения — еще не самое страшное.

Майкл открыл заднюю дверцу и выволок Холи. Стоять она не могла, ее шатало, поэтому он просто взвалил ее на плечо и, сопровождаемый вертевшимся под ногами бесенком, зашагал к боковому входу.

Дверь оказалась незапертой.

«До чего же доверчивый народ эти христиане!»

Переступив порог, Майкл направился прямиком к ризнице, стараясь не задевать по дороге церковных скамей. Бесенок услужливо придержал дверцу, и колдун шагнул внутрь вместе со своей ношей.

Прислонив Холли в уголке, чтоб не упала, он медленно опустился на колени у задней стены и подсунул пальцы под ковер. Приподняв краешек, колдун рывком завернул ковер, под которым оказался квадратный люк в полу. Майкл отодвинул ковер подальше, открыл люк и снова взвалил Холли на плечо. Бесенок зажег фонарик и начал спускаться первым, спотыкаясь на каждой ступеньке, — луч пьяно покачивался из стороны в сторону.

Внизу их встретила непроглядная темнота.

«Нисхождение в ад», — мысленно хмыкнул Майкл.

Спертый воздух был пропитан густой, резкой вонью — пахло кровью и смертью. Наконец лестница кончилась, и они очутились в подвальном помещении, о существовании которого не подозревали ни священник, ни прихожане баптистской церквушки. Стены, пол — все здесь сочилось злом. Оно волной захлестнуло вошедших, заставив Майкла вздрогнуть. По спине пробежал холодок. То было мрачное, проклятое место, видевшее столько зла, сколько Майкл не совершил за всю свою жизнь. Ему стало страшно, и, поскольку это чувство было ему почти неведомо, Майкл наслаждался его новизной. Он уже приходил сюда однажды, еще в детстве, с отцом, и запомнил то приключение в мельчайших деталях. Откуда отец узнал о существовании этого места, Майкл спросить побоялся.

Он поставил Холли на ноги, придерживая ее одной рукой. Одержимая повернула голову, взглянула на него огромными безумными глазами и начала тихо мычать, словно напевая детскую песенку. А затем глухо захохотала. Эхо подхватило звук и разнесло его по подвалу — казалось, здесь хохочет не одна безумица, а целая толпа сумасшедших.

Майкл снова поежился и заглянул Холли в глаза. Вид у нее был счастливый — как будто живущему в ней существу это место очень понравилось Что не могло не радовать. Бесенок проворно бегал по подвалу, расставляя предметы по местам. Закончив приготовления, он подбежал к Майклу, выпрямился в полный рост и отвесил неожиданно церемонный поклон. Очевидно, даже это странное существо прониклось важностью момента.

На стене перед ними виднелась перевернутая пентаграмма, начертанная свежей кровью — чьей, можно было только догадываться. Из стены шагнула согбенная фигура. Старик прошел сквозь пентаграмму — оставшиеся на его одеянии следы крови в точности повторяли ее контуры.

Майкл уже видел его в тот раз, когда был здесь с отцом. Старик, своего рода священнослужитель — а может, призрак такового, — творил обряды по просьбе редких посетителей, а в остальное время развлекался тем, что пугал прихожан.

— Что привело тебя ко мне? — спросил он скрипучим голосом.

Я хочу связать себя с этой женщиной. Фигура подплыла ближе. В темноте глаза старика пылали, как два уголька.

— Вот с этой? — спросил он, приподняв подбородок Холли длинным костлявым пальцем

— Да.

— Осторожен должен ты быть, незнакомец Она не такая, как ты.

Майкл слабо улыбнулся.

«Привидение, которое к тому же косит под Йоду».

— И не в своем уме.

— Верно, верно... Однако берегись: однажды рассудок вернется к ней. Узы, которыми я привяжу к тебе это существо, будут держать и тебя.

— Я готов рискнуть.

Старик медленно кивнул, и Майкл явственно услышал, как скрипят хрупкие кости. Бледные пальцы священнослужителя исчезли в складках полуистлевшего одеяния и извлекли атам. Лезвие слабо светилось, откуда-то изнутри клинка доносились далекие крики.

«Напоминание о прошлых жертвах», — понял Майкл.

Старик протянул руку и полоснул атамом сначала ладонь Холли, затем — Майкла. Колдун невольно зашипел от боли. Он привык к обрядам, требующим капли его крови, но эта боль была несколькоиного свойства — как будто место, время и преследуемая им цель многократно ее усилили.

Старик взглянул на него из-под мохнатых бровей.

— Связанные узами делят друг с другом могущество... и боль.

Майкл на мгновение задумался, чем это для него обернется, когда придет время убить Холли, однако, пожав плечами, отмахнулся от этой мысли. Сотни ведьм и колдунов прошли через эту церемонию только для того, чтобы рано или поздно расстаться. Все как у простых смертных. Наверняка он найдет какой-нибудь способ освободиться.

Священнослужитель сомкнул их кровоточащие ладони, смешивая кровь Холли и Майкла. Затем взял поданный бесенком черный шелковый шнурок и крепко их связал.

Кровь к крови, колдовство к колдовству. Отныне ваша сила удвоится. Как Ева связала себя со змеем, так я связываю тебя с этой женщиной. С этими словами старик неторопливо обошел вокруг Майкла и Холли, взмахами атама превращая их одежду в лохмотья. Наконец последний лоскут упал на пол. Нагие, со связанными руками и несколькими сочащимися кровью царапинами, они стояли друг перед другом.

Майкл смотрел на Холли и чувствовал, как разливается по его телу волна возбуждения. Об этой части церемонии он как-то не подумал. А зря.