— Разумеется. Это — цель нашей миссии.

И Мэтт решительно увлек ее за собой.

Вообще-то Сэнди как раз собиралась принять ванну и поэтому сидела на кровати в одном полотенце, обернутом вокруг талии, так что ее вполне можно было извинить за вопль, который она издала при виде искаженного лица Мэтта Саймона, возникшего в окне второго этажа, где и располагалась ее комната. Мэтт беззвучно охнул — и исчез, а дверь в комнату распахнулась, и на пороге возникла Триш с пистолетом в руках.

— Келли! Что случилось?

Сэнди торопливо выпалила:

— Здесь мышь! Огромная серая мышь с мерзким голым хвостом. Она пробежала под кровать…

Миранда снисходительно посмотрела на свою боязливую помощницу.

— Давай посмотрим, глупышка.

Миранда легко опустилась на четвереньки и заглянула под кровать. В этот момент за стеклом вновь показался Мэтт. Сэнди, продолжая изображать испуг, метнулась к окну, окончательно потеряв полотенце, и заслонила его собой. Миранда поднялась с пола и отряхнула руки.

— Никого там нет, а вот с улицы твою голую задницу вполне может рассматривать какой-нибудь местный извращенец. Отойди-ка.

С этими словами Миранда решительно отстранила Сэнди от окна и задернула шторы. Мэтт, висевший снаружи на карнизе, с облегчением перевел дух. Хорошо, что на дворе осень — летом окна были бы открыты, и Миранда… тьфу ты, Триш наверняка его заметила бы…

Миранда помахала Келли рукой и ушла перетаскивать вещи в комнату Брюса.

Сэнди торопливо накинула халат и метнулась к окну. Через минуту Мэтт уже сидел на подоконнике и придушенным голосом хрипел:

— Это сумасшедший дом, а не амнезия, ясно?! Она разговаривает дурацкими фразами из своих дурацких романов, а я представления не имею, о чем идет речь! Она переезжает в мою комнату! Как вы предлагаете мне ночевать? С ней в одной постели? Она первая накинется на меня, а я не железный, но и не подонок! Я не могу воспользоваться ее состоянием. Я честный человек…

— Ти-хо! — Сэнди перешла на шепот: — До вечера еще далеко, я попробую скормить ей снотворное вместо успокоительного за ужином. Она проспит как бревно, а вы попозже ляжете и пораньше встанете. И не орите! Мне самой пришлось нелегко. Одно дело — читать, другое — воплощать персонажей в жизнь.

— Я не могу никого воплощать в жизнь! Я понятия не имею, КОГО я должен воплощать. Судя по тому, как она со мной общается, я, то есть Брюс, — это такой красивый блудливый кобель без моральных устоев и с во-от таким…

— Спокойнее! Вообще-то все не так страшно. Триш шпарит по книжкам, что естественно — другой жизни у этих ребят просто нет. Я дам вам все ее книги, они у меня с собой. Даже еще лучше — у меня есть аудиокниги на диске. Плеер есть?

— Ну… есть. А сколько книг она написала?

— Сейчас, дайте подумать… Одиннадцать!

— Что? И когда я должен это все прочитать? Прослушать?

— У вас два дня. Полагаю, с утра вы найдете какое-нибудь тихое и уединенное место…

— Чтобы прочитать одиннадцать томов чуши? Нет!

— Да! Это не тома, а маленькие покетбуки. Всего пятнадцать часов записи. Любовные сцены можете проматывать, вам же нужна только общая канва.

— Я не…

— Вот, берите. Спрячьте получше. Если это попадется Триш на глаза… кто его знает, чем это может кончиться. Вдруг она совсем с ума сойдет?

— Сэнди, это безумие.

— Мэтт! Прекратите истерику. Ничего страшного не происходит. Вы себя ведете так, словно вам и впрямь предстоит изображать спецагента и ловить настоящего преступника. Ваше дело — ходить с ней рядом и улыбаться гостям.

— Ага, а по ночам отбиваться от нее…

— А вот это уже пошло. Мистер Саймон, я полагаю, вы как-нибудь сами разберетесь, спать вам с ней или не спать.

— Вы обещали свою помощь!

— Помогу чем смогу.

Мэтт обреченно вздохнул и полез обратно в окно. На прощание он обернулся и неожиданно ухмыльнулся мальчишеской озорной улыбкой.

— Между прочим, у вас очень красивая грудь… Келли!

Сэнд схватила с кровати подушку и едва не запустила в окно, но Мэтт уже исчез. Девушка прижала ладони к пылающим щекам. Вот мерзавец!

Потом она расхохоталась и отправилась в ванную. Плевать, что все вместе они смахивают на выездную сессию городской дурки. Зато для них игра уже началась!

Спрятать коробку от диска Мэтт решил в своей комнате, потому что напрочь позабыл, что больше не является ее единственным обитателем. В результате он едва не упустил диск из рук, когда вошел — и увидел, во что превратилось его истинно мужское обиталище.

Разноцветные тряпочки были развешаны по всем мало-мальски пригодным поверхностям. С оленьих рогов над зеркалом свешивался кружевной лифчик. Книги с подзеркального столика были составлены на пол, а на самом столике стройными рядами стояли ряды косметики. Практически прозрачный пеньюар небрежно раскинулся по его, Мэтта, подушке.

Неожиданно он вспомнил поцелуй Миранды-Триш — и невольно поёжился. Этот поцелуй разбудил самую темную из всех темных сторон его натуры. Похоть — пожалуй, да. Женщина с серыми глазами и грешным ртом была не просто соблазнительна — она была чертовски, дьявольски соблазнительна. Как-то сразу вспоминалось, что женщины у него не было вот уже семь месяцев и что невозможно всю жизнь подавлять вполне здоровые инстинкты при помощи колки дров на заднем дворе…

Мама дорогая, ему ведь с ней ночевать!

Мэтт тихо завыл и еще раз обвел безумным взглядом комнату. Такое ощущение, что кто-то принес и разбросал здесь охапки цветов…

Он вспомнил прежнюю Триш и недоуменно пожал плечами. Она была красивая, очень красивая, но ее цвета были тогда — спокойствие и умеренность. Бежевый, серый, полоска белого, так вроде бы. Туфли на низком каблучке, зачесанные назад черные волосы. Да, от той Триш, пожалуй, остались только глаза, серые и лучистые, а в остальном…

И что там говорил док Картер? Миранда Секстон — это она же, Триш Хатауэй, только такая, какой она себе никогда не позволяла быть.

Как могут уживаться такие разные натуры в одной женщине?

Поразмыслив, он решил, что Миранда все же не является противоположностью Триш. Возможно, просто более сильный вариант, так сказать, неодомашненный. Самок главное — с настоящей Триш он успел пообщаться максимум полчаса, не считая обмороков. Что он о ней смог понять? Да ничего, кроме того, что в детстве ее укусила и напугала маленькая собачка, с тех пор она боится всех собак в принципе, но на самом деле относится к ним неплохо — ведь пожалела же она Бонуса? И что это нам дает?

Да ничего не дает. Миранда Секстон — не литературная, а та, что сидит внутри Триш, — не боится ничего на свете, как и Триш, обладает аналитическим умом и тоже любит собак, а они любят ее. Просто еще и не боится.