Ради трех рублей экономии тащиться наобщественном транспорте бог знает куда, когда в двух шагах от дома есть хорошиймагазин! Воистину, нет предела человеческой жадности!

– Семга! – воскликнула Юля. – Аее зачем приволокла, двести рублей килограмм!

– Кошки голодные!

– Ты собралась кормить Семирамиду иКлауса семгой!!! – воскликнула девушка.

А Сережка ехидно добавил:

– Слушай, Лампа, признайся честно, тыраньше работала в прислугах у Березовского!

– Я хотела как лучше, – принялась ябестолково оправдываться, – пельмени есть вредно, курица с овощамиполезней. Кстати, окорочка содержат сплошной холестерин, а грудки нет.

Опять повисло молчание. Потом Юля со вздохомсказала:

– Ты знаешь, где мы работаем?

Я помотала головой.

– Мама – хирург, – пояснилаЮля, – Сережа служит в рекламном агентстве, а я пока учусь на факультетежурналистики и подрабатываю в газете. Мы просто не можем позволить себе каждыйдень авокадо, семгу и шоколадные конфеты… Конечно, Кате частенько перепадают отбольных конверты, да и Сережка неплохие деньги приносит, но нам нужно скопитьна отдых, одеться, заплатить за квартиру, бензин, Кирюшкину секцию, да еще естьчетыре бабушки, ну не бросить же их жить на одну пенсию!

– Почему четыре? – удивилась я.

Сережка развернул трюфель и сунул в рот.

– Мать четыре раза выходила замуж,прикинь, сколько у нее свекровей?

– Она помогает всем матерям бывших мужей?Но почему?

Юля улыбнулась:

– Так фишка легла. Просто пойми: две тысячив неделю – предел на жратву.

– Ладно вам ее ругать, – неожиданновступился за меня Кирюшка, – ну не знал человек, чего теперь, расстрелять?

– Но мы не доживем до зарплаты, –резюмировала Юля.

– У меня лежит сто долларов в копилке,сейчас принесу! – выкрикнул мальчишка и унесся.

– Кирка прав, – вздохнуладевушка, – давайте съедим этих вкусненьких курочек, раз уж они все равнотут.

Но мне отчего-то расхотелось ужинать, и,сославшись на головную боль, я ушла в гостиную и легла на диван.

Наверное, придется всерьез пересмотреть своипривычки. В прежней жизни сто долларов не значили ничего, в этой становилисьогромной суммой.

Дверь скрипнула, послышался цокот коготков. Явсхлипнула и уткнулась в подушку. В ту же секунду бархатные мордочки принялисьтыкаться в затылок. Я повернула голову набок, и два язычка принялись быстрослизывать со щек слезы. Надо же, Муля и Ада пришли меня утешать, хоть кому-тожаль неумеху. Сейчас мопсихи мне не показались уродливыми. Наоборот, ихтупорыленькие мордочки выглядели обаятельными. Удивительное дело, но от нихсовсем не пахло псиной, шкурка издавала слабый аромат ментола, а от мордисходил запах геркулесовой каши.

– Лампа, не плачь, – внезапно сказалодин из мопсов. От неожиданности я подскочила и увидела в ногах Кирюшу.

– Не плачь, – повторилмальчик, – я тебе помогу.

– Как?

– Гляди, – он сунул мне в рукилисток.

Глаза побежали по строчкам: «Распорядок дня.Подъем в семь, завтрак, гулять с собаками. Они должны пописать три раза,покакать один. Потом помыть посуду, убрать комнаты…»

Я с изумлением поглядела на Кирку, онскрупулезно расписал все мои обязанности.

– Дальше смотри, – велел мальчишка.

Следующий листок назывался «Меню». Завтрак –каша, хлеб, сыр; ужин – сосиски, пельмени, котлеты.

– Это я так, для примера написал, –сообщил Кирюшка, – можно иногда картошечку пожарить или яичницусварганить.

Я с глубоким уважением покосилась нанеожиданного помощника. Ему и впрямь пришла в голову отличная идея. Еслипостоянно держать перед глазами подобную шпаргалку, трудно что-нибудь забыть.

– Лампа! – заорал Сережка. –Давай сюда бегом, одна нога здесь, другая там!

Ожидая всего самого плохого, я влетела вкухню.

– Тебе ножку или грудку? – как ни вчем не бывало поинтересовалась Юля. – Куры – восторг!

– Кстати, масло отличное, – добавилСережка, – на вологодское похоже.

Я почувствовала, как в груди будто лопнулатуго натянутая веревка. Ребята явно старались приободрить меня. В эту секундуКирюшка заорал:

– Глядите, у нас в прихожей мобильный,Сережка, тебе на работе выдали?

– Нет! – крикнул брат.

– А чей он тогда? – не успокаивалсямальчик.

Я хотела было ответить: «Мой», но вовремяосеклась. У меня теперь нет сотового, он остался в прошлой жизни, вместе сключами и кошельком. А этот я ухватила в квартире Константина, в туалете, наполочке, машинально, так как привыкла всегда иметь при себе трубку. Похоже, ястановлюсь профессиональной воровкой: сначала сумочка, теперь «Сименс».

– Чей он? – продолжал настаиватьКирик.

– На улице нашла, – медленноответила я. – Надо вернуть владельцу, но как узнать его имя?

– Очень просто, – ответил Сережа,разглядывая аппарат. – Подключен к «Билайн», нужно поехать на фирму испросить, на кого зарегистрирован. Займись, Лампа. Вот хозяин обрадуется!Небось заплатит тебе за хлопоты!

Я молча вцепилась зубами в грудку. Определенноделаю успехи. Во всяком случае, я соврала так легко и естественно, словнозанималась обманом всю жизнь.

Посуду сегодня помыла быстрей, чем вчера,потом, поколебавшись секунду, оттерла плиту. Без потеков и пятен она выгляделанамного симпатичней.

Ночью никак не могла уснуть. На диван, кромеМули, пришла еще и Ада. Я просто извертелась, пытаясь вытянуть между ними ноги.Но, честно говоря, в основном спать мешали мысли. Где найти любовницу Кости,женщину, имевшую ключи? И вдруг в голову пришло простое, как грабли, решение.Поеду завтра еще раз к Маргарите, возьму у нее ключи, вернусь к Константину,положу на место сотовый и поищу телефонную книжку. От радости я взбрыкнуланогами, и мопсихи возмущенно засопели.

Звонок будильника рухнул на мозги, какмолоток. Собаки подскочили, меня сдуло с кровати. Вылетев в коридор, я заорала:

– Всем подъем, быстро!

Раздались стонущие звуки.