По дороге домой я предалась воспоминаниям, зановопрокручивая свою историю. Ник не зря зовет меня профессорской дочкой, мой отеци впрямь профессор, но, когда я оказалась в тюрьме, он поспешил вышвырнуть меняиз своей жизни. Впрочем, за это я его не винила. Если кто и был виноват в том,что случилось, так это я сама.

Моя мама умерла, когда я училась в школе, отец замкнулся всвоем горе, и мы незаметно стали чужими людьми. Зато судьба мне послала Машку.Она заменила мне семью, а я ей, потому что семьи у нее тоже не было, мать сотчимом запойные, брат погиб. Мы жили вполне счастливо, пока я не встретилаПавла. Француз (под таким прозвищем он был известен больше) щеголял дорогимитряпками, хорошими манерами и безукоризненным знанием французского языка.Красивый парень, который зарабатывал на красивую жизнь наркотой. С этой самойнаркотой нас с Машкой и взяли, после чего определили в места лишения свободы.Из тюрьмы мы вышли с большим жизненным опытом, но иллюзий не утратили. Я, кпримеру, по непонятной причине продолжала верить, что Павел меня любит, хотявсе годы, что я смотрела на мир сквозь решетку, он признаков жизни не подавал.К моменту нашего возвращения родной город он покинул, и для этого была вескаяпричина. Хозяин Ника и мой, разумеется, тоже, тип по фамилии Долгих, бизнесмен,а по сути бандит, рассорился с компаньоном, который доводился емуродственником, братом жены. В пылу военных действий первой жертвой стала женаДолгих, которую муж убил под горячую руку, так как она встала на защиту брата.Сделал он это в месте малоподходящем, в собственном офисе, где ушлый начальникохраны установил видеокамеры.

У начальника охраны, который в битве титанов то ли принялсторону бывшего компаньона, то ли сам надеялся руки нагреть, оказалсякомпромат, о котором он мог только мечтать. Долгих очень скоро узнал об этом, ина бывшего начальника охраны началась охота. Павел, который был с ним хорошознаком, предложил ему в качестве укрытия дом своего деда. Туда мы и забрели впоисках Пашки в крайне неудобное время: одновременно с нами в доме появился Никсо своими головорезами. Бывший начальник охраны погиб, но кассету, которую Долгихтак хотел получить, успел выбросить в окно. И она оказалась у нас. Мы пребывалив напрасной уверенности, что возле дома нас никто не видел и, следовательно,Ник нас никогда не найдет. Кассету я смогла передать Пашке, он поспешил унестиноги, а вскоре в нашей с Машкой жизни возник Ник. Ему нужна была кассета,которой у нас, понятное дело, не было.

Тот период своей жизни я вспоминать не люблю. Остались живы,и слава богу, хотя это еще как посмотреть. Ник не пристрелил нас по однойпричине: надеялся, что Пашка объявится. Разумеется, они его искали и, в концеконцов, нашли. Кассету он им вернул и вышел из передряги с некоторымколичеством сломанных ребер и прочими незначительными увечьями. У Ника, как и уего хозяев, были сомнения, что кассета была в одном единственном экземпляре.Мысли вполне здравые, и они предпочли видеть Пашку живым, приглядывая за ним.Это лучше, чем, отправив его к праотцам, вдруг узнать, что дубликат кассетывсплыл где-то еще.

Пашка в дальних краях вел себя образцово и практически смог убедитьнедругов, что ничегошеньки у него на них больше нет. Кассеты у него и правда небыло. Зато было кое-что еще. Некие документы, которые тот же начальник охраныуспел позаимствовать и отдать Пашке на хранение. Тот терпеливо ждал нескольколет, пока вдруг не объявился в нашем городе с оригинальным намерениемзаработать миллион «зеленых». Но шантажировать Долгих он не стал, а связался содним из его конкурентов. Долгих к тому времени чувствовал себя в городехозяином, и его враги, само собой, рады были отвалить за такой подарок, какэтот компромат, любые деньги.

О том, что Пашка в городе, сообщил мне Ник, которого еговнезапное появление заинтересовало и насторожило. К тому моменту я быланакрепко связана с Ником и доказывала ему свою надобность чуть ли не ежедневно,потому что хотела сохранить жизнь себе и Машке. Машка шпионила для Ника,работая секретарем у одного из дружков Долгих, считавшегося весьма ненадежным.Вскоре от него решили избавиться и пристрелили в собственном кабинете. Машкепришлось взять убийство на себя, но вместо тюрьмы она оказалась в психушке,откуда ее через некоторое время выпустили. Разумеется, Ник был уверен: я сделаювсе, что он прикажет, оттого и отправил меня к Пашке в надежде, что тот,вспомнив былую любовь, разговорится. Но тот умел хранить секреты, и я допоследнего мгновения, когда обнаружила его окровавленного в постели, не знала,что он задумал. От конкурентов Долгих он переметнулся к самому Долгих, снизилцену на документы, но поставил условие: я беспрепятственно уезжаю с ним, причемвместе с ребенком, которого почти сразу после рождения отобрал у меня отецсына, адвокат и ближайший помощник Долгих, Олег Рахманов.

Пока они торговались, в игру вступил Ден. Характеризоватьнаши с ним отношения я не берусь, дикая помесь ненависти, презрения и взаимныхобязательств. Я ему крепко задолжала, и он вроде был мне обязан, ко всемупрочему, он решил, что я ему нужна, и даже называл свои чувства любовью. В этоя, разумеется, поверить не могла, Ден не из тех, кто способен любить, а если испособен, то такая любовь пострашнее ненависти. В чем я скоро смогла убедиться.Он выследил нас с Павлом, и мой муж через несколько часов умер в больнице. Явознамерилась отомстить, и… ничего хорошего из этого не вышло. Ден жив и,скорее всего, выкарабкается, а вожделенные бумаги неизвестно где и могутвсплыть в самый неподходящий момент, что, безусловно, нервирует моих хозяев.Они ждут от меня большой старательности в обмен на то, что мне позволили идальше пребывать в этом мире. Ник, как всегда, стремится обыграть ситуацию всвою пользу, то есть хочет иметь компромат на своих хозяев, понимая, что влюбую минуту может стать для них фигурой нежелательной.

В общем, ситуацию, в которой я оказалась, завидной никак неназовешь. Я должна найти эти документы. Значит, придется их искать или хотя бысоздавать вид, что я это делаю, потому что всерьез найти их не надеялась. Павелмне не доверял, и я понятия не имела, где он мог спрятать компромат. Изразговора с Ником я вынесла убежденность, что и он не в курсе. Поискибанковского ключа, который Павел мог спрятать в каком-нибудь кафе, сущаяерунда, но Ник вроде бы мою идею принял, что уже хорошо. У меня появитсявозможность что-то придумать или попросту потянуть время. А там посмотрим.Перспектива так себе.

Я попыталась представить, кому Павел мог довериться. О егожизни в последние годы я практически ничего не знала, были у него друзья илинет, тоже неизвестно, ни одного имени он при мне не упоминал. Но документы,судя по всему, существуют, и это внушает определенные надежды. Ник пожертвовалбольшие деньги, чтобы вытащить меня из дерьма, конечно, не из-за добротыдушевной, он делал ставку на эти документы и решил во что бы то ни стало ихполучить, значит, меня ожидают тяжелые времена.

Я мысленно усмехнулась: а когда было иначе? Выходило, что вмоей жизни ничего не изменилось.