Он нервно отмахнулся, поэтому я повернулась к маме – та в любой ситуации оставалась спокойной:

– Ничего страшного, Клэрис. Но почти все воскресные издания желтой прессы опубликовали про нашу семью какую-нибудь чушь. По одной из версий, мы с отцом на днях разводимся. По другой – ты недавно насмерть сбила пешехода, а мы тебя покрываем. Именно по этой причине, как оказалось, папа и завтракал на прошлой неделе с генеральным прокурором.

Я чуть соком не подавилась – больше от смеха, чем возмущения:

– И кто же поверит в такой абсурд? Неужели инвесторы доверяют желтой прессе?

– Не доверяют, конечно, – на этот раз ответил отец. – Тут совершенно не о чем беспокоиться. Но вот Стивен может оказаться прав – кто-то под нас копает и не просто так. Зачем распространять сплетни, которым даже необразованный акционер не поверит? Ну, может, десяток уж самых необразованных и клюнет, но это на котировках не скажется! С какой целью и к чему такая подготовка?

Я покачала головой – если уж отец не знает ответа, то я тем более:

– Подготовка? Кто-то собирается разрушить твою компанию?

– Нет, дочь, корпорации таких размеров не разрушаются. В них меняется руководство.

Похоже, отец вошел в стадию полного пессимизма. Даже если некто соберет весь рассеянный капитал – а такое по определению невозможно – то подвинуть тот пакет акций, что остается в семье, совсем нереально. Максимум, на что может рассчитывать этот самый некто, войти в совет директоров. Вот и спрашивается – зачем?

В холле голос Джека зазвучал еще до того, как я самого его успела разглядеть:

– Утречка, белобрысая… Доброе утро, мистер Кинзи.

– Здравствуй, Джек. Никаких проблем?

– Нет, мистер Кинзи.

Да, мы сегодня заявились в офис вместе с отцом. Его пессимизм достиг такого масштаба, что даже завтракать с очередным нужным человеком расхотелось. Он уповал на разговор со Стивеном, чтобы все моментально встало на свои места. Но оно не встало. Едва мы оказались в кабинете втроем, Стивен, не тратя времени на официальные приветствия, сразу перешел к делу:

– Все эти сплетни – ерунда. Просто подготовка почвы: создание нужного настроения среди мелких акционеров. И останется ерундой ровно до тех пор, пока какое-нибудь официальное издание не выпустит какую-нибудь официальную новость, на готовое, как говорится, настроение. Вот тогда нам не поздоровится. Поэтому я спрошу еще раз, мистер Кинзи, есть что-то, о чем я должен знать?

Отец в кои-то веки выглядел потерянным. Он уже верил в худшие прогнозы антикризисного менеджера – на фоне последних событий они уже не звучали бредом:

– Стив, компания создана шестьдесят лет назад, двадцать пять – работает под моим руководством. За такое время случалось многое, что сейчас можно вытащить наружу и раздуть до скандала. Как с налоговыми махинациями, которые я даже не провернул!

– Вся документация у юристов? – хмурился Стивен. – Может быть, надо усилить защиту от слива?

– Надо усилить… Не хотелось бы подозревать кого-то из сотрудников в шпионаже, но лучше перестраховаться. Однако многие дела касались не только Кинзис Корп – а значит, враг может взять данные и у наших бывших врагов.

Стивен кивнул:

– Будьте добры, составьте полный список всего, что хотя бы отдаленно было похоже на скандал. Возможно, нам удастся предугадать следующий ход.

– Сделаю, – отец ответил так, будто он тут подчиненный. Стивен с уверенностью боевого слона отвоевывал свое место. Я молча слушала. – И еще я засужу все эти желтые газетенки за клевету!

– Весь интернет не засудите, так что не тратьте силы. К тому же, препятствия могут истолковать как попытку скрыть правдивую информацию, – остановил порыв менеджер и ошарашил очередным неприятным известием: – Дальше. В Далласе один человек подал иск, мне полчаса назад сообщили. Он пострадал от нашего препарата. Возможно, это только часть общей игры, и дело сфабриковано. Для нас же будет лучше, чтобы все оказалось правдой – именно наши таблетки вызвали страшную аллергию, от которой беднягу едва откачали. В таком случае выйдет все уладить тихо.

– И что же делать? – отец, по всей видимости, только что узнал об этом.

– Во-первых, лететь в Даллас и встретиться с ним. Заткнуть ему рот любой суммой, которую только захочет. Все, что он просит по иску и еще сверху добавить, лишь бы не было судебного разбирательства. И заодно оценить ситуацию. Если он будет наотрез отказываться, то это и станет доказательством, что его мнение куплено кем-то заранее. Может быть, вообще никакой аллергии не было, пару врачей тоже можно купить. Тогда это часть игры и есть.

– Какой еще игры? – не выдержала я.

Стивен посмотрел на меня сначала серьезно, но потом легко улыбнулся – будто маленькому ребенку сложные вещи объяснял:

– Медведь. Биржевая спекуляция на понижение котировок. Сначала подготавливается настроение: надо заставить каждую домохозяйку просто задуматься, а точно ли ей нужны акции Кинзис Корп. Потом что-то более официальное, опубликованное где-нибудь в Таймс, или череда судебных разбирательств. После этого даже крупные инвесторы насторожатся. Достаточно будет колебания цены акций на пару процентов, а после этого начнется настоящая спекуляция: медведь будет провоцировать ажиотажное избавление от акций, пока не обрушит цену до минимума.

– И зачем ему это надо? – я интуитивно понимала, к чему он ведет. Но отец только сегодня утром сказал, что корпорации таких масштабов не разрушаются…

Мне ответил папа:

– Потом он скупает все выброшенные на рынок акции по минимальной цене, чем провоцирует рост спроса. Котировки возвращаются на предыдущий пункт, но теперь он собрал рассеянный капитал. Стивен, это слишком серьезная и дорогая махинация! Кому это надо?

– Я эксперт, мистер Кинзи, а не ясновидящий.

– А если все так и задумано, то что мы можем сделать?

– Сначала, как я уже сказал, не допустить слива и судебного иска. А саму спекуляцию можно предотвратить только одним способом – когда люди начнут продавать акции, нам их надо будет покупать. Скомпенсировать спросом рост предложения. Тогда цена не обвалится. А после того, как все утихнет или мы вычислим компанию, которая этим занимается, снова постепенно распылить капитал.

Отец вскочил. Он едва держал себя в руках:

– Ты вообще понимаешь, о каких деньгах идет речь? Хочешь, чтобы мы покупали акции, которые люди будут продавать по всему миру?! У Кинзис Корп просто нет столько свободных средств! Да и на какие шиши мы будем работать, если все акции у себя соберем? Дурак ты, Стивен Тауэр, если думаешь, что подобное возможно! Идиот!

В ответ на оскорбление менеджер только бровь приподнял:

– Вы спросили, что мы можем сделать – я ответил. Возможно, надо изыскивать средства до того, как все начнется. Потом будет уже поздно.