class="p1">— Я могу оставить Черную книгу у тебя? Я не знаю более надежного охранника, чем ты.

— Ты мне доверяешь? — черный дракон приблизился и замер за плечом у приемного сына.

— Да, — тот резко развернулся лицом к приемному отцу и протянул ему фолиант в переплете из черной драконьей кожи.

Алузар взял книгу, погладил корешок:

— Странное ощущение. Словно копаешься в собственной могиле, — голос Алузара, прозвучал очень глухо. Он кивнул, — Хорошо, я сберегу ее. До поры. Пока она снова не понадобится. Надеюсь, это случится не скоро, такой могучей вещи не место среди материального мира. Как и мне…

— Что ты такое говоришь? — Антрас нахмурился, с подозрением глядя на черный фолиант в руках короля.

— Моя сила слишком велика для обычной жизни, Антрас. Я столько бед наделал походя. Здесь мне самое место. Вся эта история крутится вокруг моей смерти… поэтому…

— Поэтому я вытащу тебя отсюда, отец! — Антрас проговорил с неожиданным жаром.

— Но ведь меня здесь нет, — Алузар с усмешкой развел руками. — Я остался охранять Небесную Башню вместе с нашей королевой и моими генералами.

— Что? Я не понимаю, — сердце Антраса дало осечку — неужели ошибся? Кому же тогда он отдал книгу?

— Лишь часть меня, помнишь? — король проговорил с легкой усмешкой. — Воспоминание, короткая мысль. — Тут лицо короля стало жестким, приняв обычное свое выражение, — Но даже этой мысли будет достаточно, чтобы сберечь Книгу и дать отпор вору, если тот рискнет связаться со мной.

— Быть может, мне не стоит, — Антрас начал фразу, но замолк на полуслове.

«Ты слишком часто сомневаешься в своих решениях», — в голове младшего дракона прозвучал другой голос, женский, бархатистый и грудной.

Золотой дракон опешил — лишь на миг — и попытался дать отпор лазутчику:

— Прочь из моей головы! — яростный Поток магии пронесся по вершине монолита, вырывая с корнем тонкоствольные цветущие деревца, унося черепицу с крыш драконьего Храма. Алузар, прикрыл лицо ладонью, горящее дерево-обманка чуть громче зашелестело пламенными листьями под порывом колдовской силы.

«Не злись. Я не смогу говорить с тобой иначе», — голос снова прозвучал, как ни в чем не бывало, в его голове.

— Кто ты такая, что так легко копаешься в моих мыслях? — Антрас оглянулся вокруг, но увидел лишь фигуру черного дракона, застывшего, словно изваяние, с книгой в руках и дерево с пламенными листьями.

«Такая? Я не такая. У меня нет пола. Я могу говорить с тобой, например, воттак, — приятный женский голос сменился на низкий рокочущий мужской бас. — У меня нет личности, я могу принять любую телесную форму. Наш с тобой разговор — не более чем разговор тебя с самим собой».

— Намекаешь, что я сошел с ума? — младший дракон поджал губы, с вызовом глядя на деревце. — А вот он говорит, что это он все здесь придумал, — Антрас кивнул на стоявшего рядом Алузара. — Получается, ты тоже плод его воображения?

Антараса овеяло теплым сухим ветром, а голос в его голове усмехнулся:

«Я — суть Негасимое Пламя, Сила Созидания. Оно и есть Воображение. Часть его есть в каждом, кто способен придумать новое. У кого-то это крошечный уголёк, в ком-то пылает огромный костер, но он есть почти у всех».

— Если Негасимое Пламя пылает в Пустоте, то как возможно само существование этого бездонного Ничто? Твой бесконечный Огонь давно должен был насытить ее.

«Наполнить бездонную Пустоту бесконечным Пламенем? — на сей раз мысль собеседника действительно принесла усмешку. — Это невозможно. Они лишь уравновешивают друг друга, как начало и конец, созидание и разрушение. И Негасимое Пламя обретается в Пустоте лишь затем, чтобы своим огнем не опалить миры, им же сотворенные. И удержать вечную Пустоту от вечного поглощения этих самых миров».

Антарас был растерян. Он пытался собрать мысли, скачущие, словно стайка перепуганных пташек. А голос вновь зазвучал в его голове, и снова это был женский голос:

«Зачем ты пришел сюда, юный король?»

— Я не король! Я им был, но это стало моей ошибкой. И я не собираюсь ее повторять!

«Ты король, спорить с предназначением бесполезно», — интонации невидимой собеседницы Антраса были спокойны.

— Я не верю в судьбу! — дракон, напротив, был в бешенстве.

«О, да, — показалось, или мыслеобраз принес усмешку, — Я чувствую в тебе отголоски того же яростного Потока. Чувствую следы крови того, кто пытался когда-то покорить меня…»

— Гор… это мой сын, Гор, это он пытался покорить тебя, и он заплатил за это высокую цену… — Антрас проговорил в замешательстве.

«Нет, сейчас я говорю не про него. Но ведь ты и сам уже все понял…»

Но Антрас уже не слушал этот странный голос в своей голове. Он сжал кулаки, упрямо наклонив голову вперед:

— У Гора хватило смелости, чтобы укротить Негасимое Пламя. Хотя бы попытаться… Отец должен быть достоин своего сына! И сын должен быть достоин отца! — Антрас выкрикнул это, повернувшись к Алузару. — Я всегда хотел быть достойным тебя, отец! Но как я мог сравниться с тем, в чьих жилах течет само Негасимое Пламя? Я сделаю это сейчас, я заставлю Огонь Созидания подчиниться мне и встану с тобой вровень, Алузар Черный Огонь!

И поднял пылающий взгляд на растущее перед ним дерево:

— Я пришел сюда, чтобы покорить Негасимое Пламя!

* * *

— Ты делаешь ошибку, Антрас, — фигура черного дракона маячила за спиной, но Антрас не оборачивался. — Тебе не нужно покорять Пламя.

— Я всегда был в твоей тени, даже когда сидел на твоем троне! — золотой дракон никогда не хотел говорить этих слов, но он так долго держал их в себе, что теперь они прорвались наружу, и остановить их было невозможно. — Сильнейший из драконов, так тебя всегда называли. Все, даже твои враги, даже твоя королева. Я должен сравниться с тобой!

— Ты не должен быть таким, как я, — король грустно покачал головой. — Ты — не я, ты — другой.

— Но я должен быть не хуже тебя!

— Ты не хуже, ты гораздо лучше меня, Антрас. В тебя есть то, чего у меня никогда не было: сострадание, чуткость, доброта… — приемыш прервал короля на полуслове:

— Сомнительные качества в мире, в котором уважают только силу, — красивые губы Антараса искривила злая обиженная ухмылка. — Поэтому я должен покорить Пламя!

— Но Негасимый Огонь нельзя покорить, — казалось, или в голосе Алузара скользнуло удивление.

— А я все же попытаюсь!

И в ответ на ярость слов золотого дракона, в ответ на жар, бушующий в его сердце, отозвалось то, что было воплощением Негасимого Пламени в зримом мире.

«Ты совершаешь ошибку, юный король», — голос в голове Антраса уже не