– Попробую передать дословно. «Наверняка она тебе рассказала, вот ты и злишься. А обвинить меня напрямую не можешь, потому что это будет означать, что ты с ней по-прежнему якшаешься. А раз это так, то я ни о чем и не жалею. Да я и так не жалею. Но вкус у тебя дурной. Она типичная серая мышь. Удачи вам».

– Я серая мышь? Ну, это было еще до салона красоты, – уязвленно произнесла я.

– Почему, ты классно выглядишь… стой, ты думаешь, она о тебе? Она тебя видела? Ты что-нибудь понимаешь, а?

– Ты только что впервые в жизни сделал комплимент моей внешности. Браво.

– Погоди, объясни мне…

– Она, кстати, так и сказала – «якшаешься»? Ну и словечко. Тысячу лет его не слышала.

– Если речь о тебе, то что в таком случае ты должна была мне рассказать и о чем она не жалеет?

– Понятия не имею.

– А по-моему, очень даже имеешь.

– Ошибаешься. Ничего, если я немного посплю? Хоть завтра и суббота, мне до вечера надо сдать двадцать тысяч знаков.

– Господи, Ида, ну почему просто не пояснить, что она имела в виду?! – раздраженно вопросил Стас.

– Откуда мне знать, что имела в виду эта чокнутая. Так я все-таки посплю, о`кей?

– Ладно, но я заснуть не смогу. Пойду на кухню.

– На здоровье. Можешь даже поесть.

– Я просто посижу подумаю. Может, что-нибудь в голову придет.

– Удачи.

– Я всех ненавижу, – оскорблено сообщил Стас и удалился, снова хлопнув дверью.

После этого я наконец смогла проспать до десяти утра.

Войдя на кухню, чтобы сделать завтрак, я обнаружила там Стаса – он дремал. Когда я включила свет, он поднял голову со стола и с сонным недоумением уставился на меня.

– Который час?

– Начало одиннадцатого, – сообщила я, включая чайник. – Хорошо спалось?

– Замечательно, только шея затекла, да и поспал я всего ничего. Зато до меня дошло.

– И что же?

– Когда вы виделись с Аллой в прошлом году, после того как она нашла твое сообщение в моем телефоне, она наговорила тебе гадостей про меня. Вот и все. Так ведь и было, правда? По крайней мере это единственное логичное объяснение, которое приходит мне в голову.

– Ну да, довольно логично, – согласилась я. – Тебе бутерброды делать?

– Да, четыре штуки, пожалуйста. Два с сыром, два с ветчиной. – На этот раз аппетит его не покинул.

– Как в тебя столько влезает, – подивилась я, нарезая батон.

– Слушай, я сейчас лопну, если ты не скажешь, прав я или нет, – грозно предупредил Стас.

– Если ты не лопаешься от четырех бутербродов, от любопытства точно не лопнешь.

– Это не просто любопытство! Неужели ты не понимаешь?!

– Почему для тебя это так важно, если с Аллой, как ты говоришь, все кончено? Забудь да и все, – посоветовала я.

Ответом мне было молчание.

– У меня ощущение, как будто меня все кругом обводят вокруг пальца, – признался Стас спокойно, уже когда я поставила перед ним бутерброды. – Но ты права. Я должен забыть. Плюнуть и растереть. Я начинаю новую жизнь.

– Ну вот, молодчина.

– И ты права еще кое в чем. Не нужно сейчас пытаться определиться с нашим статусом. Ну, я имею в виду нас с тобой. Это только все усложнит, прошло слишком мало времени… лучше пока оставить все как есть.

– Ого, да ты за эту ночь прямо поумнел, – отметила я.

– Ага… – Стас с сомнением посмотрел на бутерброды. – Ты очень хочешь есть?

– Не знаю… а что?

– Да я подумал… после завтрака ты, наверное, засядешь печатать и перестанешь обращать на меня внимание…

– Решил, пока не поздно, воспользоваться шансом?..

– Вот именно.

– Хм… ладно.

Он встал из-за стола и шагнул ко мне, но в этот момент раздался звонок.

– Родители, – констатировала я.

На домашний телефон могли звонить только они. Остальные предпочитали связываться со мной по мобильному.

Стас с легкой досадой посторонился и дал мне выйти из кухни.

– Они приглашают нас на ужин, – с усмешкой сообщила я, вернувшись через пару минут.

– Нас? – переспросил он.

– А что ты удивляешься – сам же так старался им понравиться.

– Было дело. Во сколько нам надо прийти?

– В шесть.

– О, времени куча. Кстати, мы отвлеклись…

– Я помню.

Глава 12

– Поразительно, – произнес Стас, наблюдая, как я укладываю волосы стайлером перед зеркалом. – Родители моют тебя, кормят, одевают, а через каких-то двадцать лет ты уже не можешь прийти к ним, не приведя в порядок прическу.

– Я почти всегда делаю укладку, после того как посушу волосы феном, – сообщила я.

– Правда? Я не замечал.

– Ты вообще мало что замечал. Тебе фен не нужен?

– Мне? Терпеть не могу эту штуку. У меня голова сохнет быстрее. – Он загляну в зеркало из-за моей спины и небрежным движением поправил чуб. – Вот и вся моя укладка. Не хочешь опять в душ пойти, когда вернемся?

– А ты, конечно, у меня остаешься. Ну, кто бы сомневался. Твое стремление к чистоте, конечно, похвально, но… я еле успела напечатать то, что нужно.

– Я в ударе сегодня. – Стас обнял меня сзади за талию.

– Ты мне мешаешь, – сказала я. – К тому же ты сейчас обожжешься – стайлер горячий.

– Да ла-адно… ай!

– Ну вот, я предупреждала.

– Когда ты уже соберешься, а? Без двух минут шесть, между прочим.

– Все, все, я почти готова. Не нервничай – вряд ли мои родители станут относиться к тебе хуже, если мы опоздаем на три минуты. А если ты еще скупишь для мамы целый розарий или на ее глазах подаришь мне ключи от «Ламборджини», все пройдет совсем гладко.

– Кстати, я подумываю о машине. Не об иномарке, конечно… ты бы какую хотела?

– Что? – Я обернулась.

– Нет, ничего. Так и знал, что ты в этом не понимаешь… Ну скажи хотя бы, какого цвета.

– Стоп, при чем здесь я?

– Да я просто спросил. – У Стаса был слегка смущенный вид.

– Погоди, у тебя есть какие-то свои планы, связанные со мной, в которые ты при этом меня не посвящаешь.

– Эй, я пошутил.

– Точно?

– Да точно. Не получится пока с машиной. Надо еще поднакопить… Ну что ты так смотришь? Идем уже.

Если кого-то и можно было обвинить в официальности, неуместной в отношениях родителей и детей, так это мою маму. Она снова надела свое праздничное платье, но на сей раз еще и испекла пирог.

– Слушай, не стоило так стараться, – шепнула я, садясь за стол рядом с ней.

– Это всего лишь шарлотка, – застенчиво отозвалась она, и я ощутила легкое