— Йен, — позвал он мягко. — Где ты, парень? Что стряслось?

Он встал, но белая слепящая пелена вдруг накрыла его глаза, и он пошатнулся. Дядя Джейми поймал его за руку и усадил на стул.

— В чем дело, парень?

Зрение постепенно прояснялось, он уже мог различить силуэт дяди в падающем из дверного проема свете, в руке у него была винтовка, лицо выглядело встревоженным, но в то же время веселым, когда он перевел взгляд на открытое окно. Он втянул воздух.

— Полагаю, это не скунс.

— Думаю, это одно из двух, — ответил Йен, осторожно дотрагиваясь до головы. — Либо Ролло охотится на пуму, либо загнал на дерево тетушкиного кота.

— Ай. На его месте я бы выбрал пуму. — Дядя отложил винтовку в сторону и пошел к окну. — Закрыть ставни или тебе нужен воздух, парень? Вид у тебя неважный.

— Я и чувствую себя неважно, — признал Йен. — Если можно, оставь так, дядя.

— Будешь отдыхать, Йен?

Он замялся. Его по-прежнему довольно сильно мутило, и очень хотелось снова лечь, но операционная делала его беспокойным — с ее сильными запахами, поблескивающими крохотными лезвиями и другими загадочными предметами, похожими на орудия пыток. Дядя Джейми, казалось, угадал причину неуверенности, потому что наклонился и взял Йена под локоть.

— Пойдем, парень. Ты можешь спать в нормальной постели наверху, если не возражаешь против компании майора Макдональда в соседней кровати.

— Я не возражаю, — ответил Йен, — но, думаю, что лучше мне остаться тут. — Он указал на окно рукой, не желая снова тревожить голову. — Ролло, скорее всего, быстро вернется.

Джейми не стал спорить, за что Йен был благодарен. Женщины всегда суетятся, мужчины же просто делают свое дело.

Дядя, не особенно церемонясь, уложил его обратно в постель, укрыл одеялом, а затем начал искать в темноте винтовку, которую он отложил. Йен подумал, что он вполне мог бы справиться сейчас с толикой женской суеты.

— Можешь дать мне стакан воды, дядя Джейми?

— А? Ах да, конечно.

Тетя Клэр оставила кувшин воды рядом с кроватью. Послышался умиротворяющий звук льющейся жидкости, а потом он ощутил край глиняной чашки возле рта, дядя прижал ладонь к его спине, чтобы помочь приподняться. Ему вообще-то не нужна была помощь, но он не стал возражать — прикосновение было теплым и успокаивающим. Он только сейчас осознал, как озяб от холодного ночного воздуха, и почувствовал, как волна дрожи прокатилась по телу.

— Все нормально, парень? — пробормотал дядя Джейми, рука его чуть сжалась на предплечье Йена.

— Все хорошо. Дядя Джейми?

— Мхм?

— Тетя Клэр рассказывала тебе о… о войне? О той, что будет, я имею в виду. О войне с Англией.

На какой-то момент повисла тишина, крупный дядин силуэт застыл, черный на фоне проникающего сквозь проем света.

— Рассказывала, — ответил он и убрал руку. — Тебе тоже рассказывала?

— Нет, кузина Брианна рассказывала. — Он осторожно улегся на бок, чтобы не потревожить покалеченную голову. — Ты им веришь?

На этот раз он ответил не раздумывая:

— Верю.

Это было сказано в сухой дядиной манере, но от его слов волосы у Йена на затылке встали дыбом.

— А. Ну ладно.

Подушка, набитая гусиными перьями, на которой он лежал, была мягкая и пахла лавандой. Дядя коснулся его головы и убрал с лица непослушные пряди.

— Не тревожься об этом, Йен, — сказал он мягко. — Время еще есть.

Джейми поднял винтовку и вышел. С места, где он лежал, Йену был виден двор, деревья, уходящие вниз на окраине Риджа, склон Черной горы, а за ним темное небо, густо усеянное звездами.

Он услышал, как открылась задняя дверь, а потом до него донесся голос миссис Баг, перекрывающий все прочие.

— Их там нет, сэр, — говорила она, задыхаясь. — Дом темный, огонь в очаге не горит. Куда они могли отправиться в такую темень?

Йен полубессознательно размышлял, о ком это она говорит, но, казалось, это было не так важно. Если появилась какая-то проблема, дядя Джейми с ней разберется. Мысль была умиротворяющей. Он ощущал себя маленьким мальчиком, лежащим в безопасности в своей постели, пока отец снаружи говорит с кем-то из арендаторов в холодной темноте хайлендского рассвета.

Тепло медленно обволокло его под одеялом, и он провалился в сон.

* * *

Луна уже начала подниматься, когда они отправились в путь. И это хорошо, подумала Брианна. Даже с этим большим кривобоким золотым светилом, выплывающим из звездной колыбели и одаривающим небо своим взятым взаймы светом, тропинка у них под ногами оставалась неразличимой. Невидимыми были даже их собственные ноги, утонувшие в абсолютной темноте ночного леса.

Здесь было темно, но не тихо. Огромные деревья шелестели над головой, крошечные создания попискивали и шуршали во тьме. Время от времени совсем рядом слышался мягкий шелест пролетающей мимо летучей мыши, и она пугалась, как будто часть ночи вдруг оживала и касалась ее черным крылом.

— Кошка священника[16] — пугливая кошка? — сказал Роджер, когда Брианна вздрогнула и схватилась за него, в очередной раз услышав хлопанье кожистых крыльев совсем близко.

— Кошка священника… признательная кошка, — ответила она, сжимая его руку. — Спасибо.

Вероятнее всего, их предприятие кончится тем, что им придется спать в плащах перед очагом Макгилливреев вместо собственной уютной постели. Но по крайней мере Джемми будет с ними.

Роджер сжал ее руку в ответ, его ладонь была больше и сильнее, чем у жены. Этот жест придал Брианне уверенности во тьме.

— Все хорошо. Я тоже хочу, чтобы он был рядом. Это такая ночь, когда вся семья должна быть вместе, в безопасности.

Она издала негромкий звук, выражающий согласие и благодарность, но ей хотелось продолжить разговор и сохранить это ощущение внутренней связи, которое позволяло сдерживать наступление тьмы.

— Кошка священника была очень красноречивой кошкой, — осторожно добавила она. — Я имею в виду на похоронах. То, что ты говорил об этих несчастных.

Роджер усмехнулся, она увидела облачко пара от его дыхания, белое в ночном воздухе.

— Кошка священника была до крайности конфузливой кошкой, — отозвался он. — Твой отец!

Она знала, что он ее не видит, и улыбнулась.

— Ты отлично справился, — сказала Брианна нежно.

— Хм, — ответил он, снова усмехнувшись. — Что до красноречия… Если оно там и было, то это не моя заслуга. Я просто цитировал какой-то из псалмов, даже не знаю, какой именно.

— Это не важно. Почему ты выбрал именно эти строчки? — спросила она с любопытством. — Я думала, ты прочтешь Отче наш или двадцать третий псалом — его все знают.

— Я думал, что так и поступлю, — признался Роджер. — Я