Она вскинула голову, встретила его взгляд и, похоже, все прекрасно поняла, потому что в ее собственных глазах кроме ума и проницательности появилось что-то еще… настороженность?

В это мгновение он четко осознал, чего от нее хочет. И начнется это с поцелуя.

Шагнув вперед, он взял ее за руку и дернул на себя достаточно резко, чтобы она с легким «ой» ударилась о его грудь и пристально посмотрела в глаза. Лицо ее вмиг напряглось, губы сжались в тонкую линию, взгляд потемнел – от той веселости, которую он наблюдал мгновение назад, не осталось и следа: она вне себя.

Впрочем, как и он. У нее нет причин не обращаться за помощью в этот уик-энд, и это его пугало, как пугало вообще все, что может с ней случиться.

– Ты меня убедила, что нуждаешься в уединении, а я попался на удочку!

– Да, не стоит быть таким доверчивым.

Он уставился на нее.

Она открыла было рот, намереваясь что-то сказать – возможно, какую-нибудь гадость, – но тут поняла, что они практически стоят в объятиях друг друга, а ее руки вдруг обвились вокруг его шеи.

Он мгновенно сжал ее бедра.

Она устремила взгляд на его рот.

– Боже, Ти Джей, ты заставляешь меня…

– Да.

Его руки сжались.

– Именно.

Не успел он сказать это, как она прильнула к нему, и он ощутил, как досада и гнев сменились чем-то куда более опасным.

– Харли…

Ее глаза были, как два озера ненасытного голода. Она провела языком по губам, и он ничего не смог поделать с собой: застонал и нагнул голову, пока их губы не соприкоснулись. Нежно…

– Это безумие, – прошептала она, но уже в следующее мгновение поцелуи стали жадными, влажными и какими-то отчаянными…

Она застонала ему в губы, погрузила пальцы в его волосы и чувственно замурлыкала. Он в мгновение ока прижал ее к дереву, освободил руки, зарылся в ее волосы и завладел ртом с еще большей страстью.

Господи Иисусе! Он потерял голову и не сознавал, где находится, затерялся в ней… а очнулся от перебранки двух громогласных птиц над головой. Харли отпрянула и сползла по древесному стволу, будто колени превратились в желе, а он оперся о него руками, как раз над ее плечами, пытаясь втянуть в легкие воздух и вернуть себе подобие разума.

Это оказалось нелегко.

– Полагаю, все прощено, – сказала она, еще не вполне восстановив дыхание.

Он коснулся век большим и указательным пальцами, словно хотел снять напряжение, и глубоко вздохнул.

– Выглядишь так, точно разрываешься между желанием поцеловать меня и как следует отдубасить.

Опустив руку, он посмотрел на нее.

– Прекрасная мысль! Как насчет того и другого?

Ти Джей тут же подхватил ее и снова поцеловал.

На мгновение она застыла, но потом стала отвечать на поцелуи, растекаясь расплавленным серебром по нему, комкая рубашку, когда ситуация полностью вышла из-под контроля. Жадно глотнув воздуха, она снова отдавалась во власть его губ, пока наконец медленно не отстранилась.

Выглядела она при этом такой же сбитой с толку, как и он.

– Что это было, черт возьми?

«Ураган пятой категории».

– Адреналиновая атака.

– И?..

– И, – честно сказал он наконец, – понятия не имею. Ты сводишь меня с ума.

Она издала звук, который мог обозначать что угодно: досаду, веселость, злость – все вместе.

– Со мной то же самое.

– Возможно, тебе следует дать мне по физиономии, если я попытаюсь сделать это еще раз.

– Да.

Она снова устремила взгляд на его губы.

– Ти Джей…

О черт! Он обязательно сделает это еще раз: даст она ему пощечину или нет, – и оба это знали.

Мало того, они набросились друг на друга.

Но теперь поцелуй был невыразимо сладостным и нежным. И необходимым как воздух. Он почувствовал, как подгибаются ее колени, и обнял ее, поддерживая, когда ее пальцы вплелись в его волосы на затылке. Это было так хорошо, что он застонал ей в рот, посасывая ее нижнюю губу, покусывая, втягивая. Он ощущал жар ее тела, мягкость изгибов, прижатых к нему, и окончательно потерял разум, место которого заняли инстинкты.

Когда они разъединились, она зарылась лицом в его шею, вдыхая его запах, словно не могла насытиться, и в груди у него заныло, физически заныло.

Боже! Как бы ему хотелось знать, что она чувствует то же, что и он. Он осторожно потянул ее волосы, пока она не подняла голову.

Ее глаза были закрыты.

– Харли, взгляни на меня.

Она подчинилась не сразу, но когда все же открыла свои обольстительные глаза, он прочитал в них правду: он не одинок.

Молчание было таким же тяжелым, как влажный воздух вокруг них, и прерывалось только их частым дыханием. Потом над головами треснула ветка и упала им под ноги.

Харли вздрогнула, но Ти Джей не пошевелил мускулами.

Харли пришла в себя первой и, отвернувшись, направилась к тропе, предоставляя ему возможность последовать за ней.

Или нет.

Ти Джей знал, чего бы ей хотелось: чтобы он оказался как можно дальше от нее. Черт, в этом желании они абсолютно согласны. Но одно дело – желание, и совсем другое – долг. Он должен быть уверен, что она в безопасности, поэтому последовал за ней.

Харли шагала решительно и быстро, словно пыталась обогнать демонов или справиться со своим телом, которое чувствовало себя таким… живым. Каждое нервное окончание пело и пульсировало, и крошечные молнии желания то и дело выстреливали из одной эротической зоны в другую.

И ей некого винить, кроме себя: она поняла это в ту минуту, когда губы Ти Джея коснулись ее губ, поняла, что попала в большую беду.

Боже, как он умеет целоваться!

Знает, как пользоваться своими нежными губами, руками, как заставить женщину мурлыкать. Черт, она все еще урчит как кошка!

Он шел за ней, конечно, не обгоняя, но и не отставая, предоставив ее самой себе и своим мыслям.

Мыслям, без которых она вполне могла обойтись, потому и замедлила шаг, пока он не оказался рядом.

Еще более сокрушительными, чем губы, были его глаза: глубокие, бархатисто-зеленые, прямо зеркало души. Она повернулась и взглянула в них. От их углов лучиками расходились морщинки – и вовсе не от возраста, а от привычки улыбаться, щуриться на ярком солнце, а также хмуриться при мыслях о безопасности клиентов, их хорошем настроении и тревожиться за тех, кого любил.

Например, за нее.