там ванная и нужник. Только номер с фокусом. На помощь звать бесполезно, тебя не услышат. Маг в нём жил месяца два. Здоровье поправлял. Сделал себе такую штуку, что б трактирный шум спать не мешал. А уезжая, снимать не стал. Сказал, что в подарок. Самогон ему мой нравился очень, я научил его самого без магии такой же делать. Вот он и расщедрился. Это я к тому, что вы сами хоть из пушки палить можете, слышно не будет. Народ в баре горланит, а вам тишина. Но и на помощь не позвать. Учтите это.

Дель кивнул.

Кентавр Миршу — Что кушать изволите?

Тот наморщил лобик — Сыру с ветчиной, хлеба с маслом и молока.

Взяли ключ. Свой заказ Мирш понёс сам. Что сказать? Уютный номерок. И без живности, скорее всего, тот самый маг озаботился.

Дель, оглядывая зал с не мудреной кроватью и давно не чищенным камином, крохотным столиком и громадным тяжеленным креслом — Я здесь спать буду. Место охраны у входа. Так что кресло моё.

Мирш с призрением — Ну, да. Псу на пороге..

Тиена резко — Вякнешь ещё хоть раз- прикажу убить. Понял?

Тот закивал.

Коробочку на камин поставили.

— Исполнитель желаний- товарищ деликатный. Крышку не трогай- он и не выпрыгнет. — втолковывала Тиена Миршу — Не вздумай чего ни будь учудить! Бесёнок этот самого Императора.

Трижды уточняли — Понял ли?

Тот головой кивал, мол, чего тут может быть не ясного? Конечно, понял.

Закрыли его на ключ и пошли ужинать.

Тавр уже за столом — Ребята!

За барной стойкой вместо него две полуголых симпатяжки. Миленькие барышни, смешливые и поведенья явно не тяжелого. Глазки строят, клиентам тискать себя позволяют, шутят. То грудь, то плечико само собой в декольте до пупа вывалится. Уверяю вас, совершенно не преднамеренно. Случайно получается. Хорошо работают. Красиво. Народу явно нравятся эти приятности.

Наши к кентавру. Ели протиснулись! Бойко идёт торговля у этих двух. Ни то, что бы местное мужичьё бюсты да попки не видело, просто девчата поило не бодяжат. Барыша им с этого ноль. А хозяин? Вроде, то же нет, но кто его знает? Или-или, а эти две вертихвостки точно нет. И потискать их — одно удовольствие. Полапать же старого, просоленного морем ворчуна, желающих не находилось.

— Я хоть и конь, а всё жизнь в море. Веришь ли? — Азартно вещал этот жеребец Тиене.

Оно и верно, а кому ещё? Трактирный народ эти байки сто раз слышал, а Дель, так тот и сам с ним шлялся. Этот слушать не станет, а станет так не так! А она же новенькая- ей в диковинку!

— Загоняли меня гребцы, как кнуты эти особенные появились. — смеётся он — Житья не стало! Всё ударь. Да ударь! Я молодой был, глупый. Со всей дури бил, думал отстанут. Тут ведь как? Чем сильнее огреешь, тем эффекту больше. Уж и не рад был после! Орут мне:» Ты чего, баба беременная? Встал! Совсем обессилил, сивый мерин?» За день так на машешься- с ног долой! А на самом себе не действует! Надо, что б кто другой огрел, так чуть не в ногах валялся- просил отмутузить. Кому скажи, не поверят!

И резко посерьёзнев — Сейчас суккуба танцевать будет. Красиво, конечно, но это- суккуба. Баронесса бывшая. Вы бы её того… К Императору взяли. Девчата мои ворчат. Уйти грозятся. Сбивает она им бизнес. Пляшет шикарнее всех, а спать с ней нельзя. Мужикам по- пьяни все бабы суккубами кажутся! Вот малышки мои и ропщут, заработать то им хочется, а на дверь указать ей боюсь. Забрали бы от греха подальше? Мне и жалко и терпеть дальше- сил нет.

Дель — Ты скажи, пускай после танца к нашему столу идёт.

Тавр — Сдурел?

Тот — Скажи! Скажи. Знаю, что делаю.

Кентавр — Ну, и ладушки! Труп твой псам отдам, если что. Хоронить не стану. Так и знай.

Чёрт смеётся — Тащи сюда эту баронессу!

Зазвучала музыка, томная такая, с восточной ленцой. Выплыла эта. Одно слово- высшая. Описывать не стану. Они личины меняют чаще, чем обычная девушка трусики. Чертовски хороша! Хотя, а как иначе? Формы сказочные, черты лица точёные, движения- истома и безудержная страсть.

Авантюрист наш — Голодная до истощения, еще капельку и потеряет контроль. Прям, на грани. В шаге от срыва!

Тиена — Ополоумел? Смерти ищешь?

Он, хохотнув — Я же не человек! У меня таких оголодавшее- лакомых с десятка три. Ох! Прости! Прости! Ляпнул не подумавши. Да и реально- жалко же! Сорвётся- убьют!

Тиена — Я не про мораль. За тебя, сумасброда, боязно.

И Тавру — Кнуты эти твои домовые из своего волоса плетут.

Он — Вот шельмы! А мне за золото! Грива единорога! Прочнейший волос с холки!

Почесал за ухом — Да пусть их! Старуха моя не нарадуется, и мне приятно. Только где ж они столько волос берут? Не уж то всё тело бреют?

Дель — Да без разницы! Есть задумка одна. Золото все любят. Войди с ними в долю. Пусть на продажу наплетут по хлипче, а с виду- точь в точь! Что б держались месяца четыре- пять. И совсем не долговечных, клиенту на пробу. Ну, там зверь молодой. Кнут не жалейте, месяц с хвостиком ему силы, а там хоть береги, хоть нет, а выдохнется. Война, зверьё пуганое, а волос надо только с живого и здорового. Убить и ободрать не получится. Мол, прикармливаете, а в определённое время пшеницей в сладком вине вымоченной даёте. Зверь засыпает, вы его вычесываете. Стриженный волос не зрелый. Вот эти, на пару месяцев которые, как раз со стрижки. Репей из хвоста убирали. Хочешь, не хочешь, а пришлось ножницами поработать. Путних пары две- три прикупи.

Тавр — Дельно! Буду сам клиентов подлечивать. И жрать после этого хочется страсть! Ну, и парочку на цепях в зале закреплю. Аренку выделим. Пусть друг дружку потчуют. Съедят и выпьют больше. И молва добрая пойдёт. Что у меня тут еда с питьём как у всех, но ещё и подлечиться можно. Сделал заказ, хоть корку хлеба купил- милости просим! Кнут в вашем распоряжении. Да и без заказа можно, если свободно. Всё равно не удержатся. Не себе, так деткам чего- нибудь купят. Зрелищно опять же и душу отвести можно. Отхлестали друг дружку. Подлечились, и на сердце обида кончилась.

Тиена — Так сам-то себя не выхлещешь! Ещё и потеха.

Тут суккуба дотанцевала и