– Анна, прошу тебя, расскажи мне все, что ты знаешь.

– Я ничего не знаю! Уходите, прошу вас! Оставьте меня в покое!

Юная азиатка налегла на дверь всей тяжестью своего щупленького тела. Барри поспешно убрала ногу. И вот она уже стоит в холле, тупо разглядывая дверь и гадая, кто же мог до такой степени запугать Анну. И, самое главное, почему?

* * *

Ванесса Меррит выключила телевизор. Бездумно щелкая пультом, она случайно наткнулась на вечерние новости с Барри Тревис. Боже мой, устало подумала она, глупая журналистка, похоже, не поняла ее намек. Впрочем, может, оно даже к лучшему, решила она.

В глубине души Ванесса совсем не хотела, чтобы ее тайна выплыла на свет – просто не знала, надолго ли ее хватит. Иногда ей казалось, что эта тайна постепенно ее убивает.

Ванесса налила себе еще бокал вина – хотя пить ей было запрещено. Да пошли они все к черту – и доктор, и ее отец, и уж тем более муж! Откуда им знать, что ей нужно, а что нет? Они просто сговорились против нее. Они…

Мысль исчезла прежде, чем Ванесса успела додумать ее до конца. Такое случалось все чаще и чаще. Ванессе все труднее было сосредоточиться на чем-то – одну мысль тут же сменяла другая.

О чем же она думала?

Ах да, о ребенке. Впрочем, как всегда. Но ведь было же что-то еще…

Взгляд Ванессы задержался на телевизоре, и она вспомнила. Ну, конечно, Барри Тревис. Тупая сучка. Что нужно сделать, чтобы до нее наконец дошло? Неужели она не поняла намек? Или поняла, но испугалась? Что за этим прячется – страх или просто глупость? Впрочем, без разницы. С этой стороны помощи ждать не приходится.

А она-то гордилась собой, считала себя очень умной – мысль использовать эту репортершу впервые закралась ей в голову, когда она увидела Барри на недавнем приеме, который устроили на восточной лужайке Белого дома. В конце концов, разве не мисс Тревис поведала миру о «смерти» члена Верховного суда судьи Грина? И не она ли в свое время задала на пресс-конференции тот идиотский вопрос, от которого зал взорвался хохотом?

Недостаток доверия со стороны коллег делал Барри Тревис идеальным орудием в руках Ванессы. Достаточно пары осторожных намеков, и недалекая репортерша, которой страшно хочется прославиться, примется задавать вопросы, которые на первый взгляд могут показаться глупыми, но те, у кого есть голова на плечах, мигом почуют, что дело неладно, и кинутся искать ответы. Использовать для этой цели кого-то из серьезных журналистов значило подвергать себя риску. А так, даже если ее тайна и выплывет на свет, то сама Ванесса при этом останется в стороне.

Во всяком случае, она на это надеялась. И, похоже, просчиталась, когда решила использовать для этой цели Барри Тревис. Репортерша оказалась не только безответственной, но и попросту бестолковой.

И что теперь делать?

По привычке Ванесса потянулась за телефоном.

– Привет, папа.

– Привет, – услышала она в трубке голос сенатора. – А я как раз собирался тебе звонить. Ну, как ты?

– Прекрасно.

– Коротаете вечер дома?

– Дэвид произносит речь на съезде каких-то профсоюзов. Не помню, где он проходит.

– Хочешь, чтобы я приехал и составил тебе компанию?

– Нет, не нужно. Но все равно спасибо, – поспешно пробормотала Ванесса, мигом сообразив, что, увидев на столе вино, отец тут же поднимет крик.

– Милая, ты не должна оставаться одна.

– Дэвид сказал, что вернется вечером, правда, довольно поздно, но он пообещал меня разбудить.

В трубке повисло молчание. Ванесса могла бы поклясться, что отец недовольно хмурится.

– Может, тебе стоит посоветоваться со своим гинекологом – возможно, он сочтет нужным назначить тебе какие-то гормоны или что там следует принимать в таких случаях. – По мнению отца, причиной всех женских болячек являлся гормональный дисбаланс.

– Не боишься ранить самолюбие Джорджа? – хихикнула Ванесса.

– К черту Джорджа и его самолюбие! – рявкнул сенатор. – Речь идет о твоем здоровье! Нет, он, конечно, славный парень, и, вероятно, достаточно компетентен в таких вещах, как расстройство желудка или грипп. Но тебе нужен специалист. Может, сходишь к психологу? Или психоаналитику.

– Нет, папа. Ни к какому психологу я не пойду. Поверь мне, ситуация под контролем.

– Послушай, милая, смерть маленького Роберта стала для тебя страшным ударом.

Ванесса глотнула вина в надежде, что оно хоть немного заглушит боль утраты.

– Дэвиду это не понравится. Первая леди не может обратиться за помощью к психоаналитику.

– Почему бы не сделать это конфиденциально? И потом, у кого повернется язык осудить тебя, если ты обратишься за помощью, в которой отчаянно нуждаешься? Хочешь, я сам поговорю с Дэвидом?

– Нет!

– Ребенок…

– Прошу тебя, папа, не нужно. Дэвид будет беспокоиться. Я справлюсь с этим. Просто это займет чуть больше времени, чем мы думали.

Ванесса недаром была дочерью сенатора. Клитус Амбрюстер, политик до мозга костей, даже не заметил, как ловко его обвели вокруг пальца – к тому времени, как они распрощались, успокоенный сенатор дал дочери слово, что не станет разговаривать с Дэвидом о ее здоровье.

Проглотив таблетку валиума, Ванесса запила ее вином, после чего отправилась в ванную, переоделась в ночную рубашку, поверх которой накинула пеньюар. Обычно перед сном она просматривала письма, иногда писала ответы, но сегодня ей стоило немалого труда удержать ручку, и в конце концов она оставила эту затею. Забравшись в постель, она решила почитать новый бестселлер, о котором все только и говорили, но вскоре обнаружила, что ее глаза бездумно скользят по строчкам. Ванесса с удивлением поймала себя на том, что не помнит ни слова из прочитанного. Сдавшись, она собралась выключить свет, но неожиданно в дверь негромко постучали. Выбравшись из постели, Ванесса направилась к двери.

– Ванесса?

Она открыла дверь.

– Привет, Спенсер.

– Я вас разбудил?

– Нет, я читала. – Спенсер не переставал ее удивлять. Ванесса в замешательстве пригладила волосы. – Что ты хотел?

– Президент просил меня справиться, как вы.

– Вот как? – не скрывая сарказма, усмехнулась она. – В самом деле?

– Ему очень не хотелось оставлять вас одну сегодня вечером.

– И чем же нынешний вечер отличается от других?

Спенсер Мартин и ухом не повел. Чтобы вывести его из себя, одной насмешки было мало. Он был слишком умен, чтобы поддаться на провокацию. Недаром он прошел хорошую школу.

В администрации Никсона в свое время работал некий Гордон Лидди. У него на ладони был довольно заметный шрам – поговаривали, что он держал руку над огнем свечи, пока кожа не вздулась волдырями. Однако ему было далеко до Спенсера Мартина. Спенсер всегда и во всем оказывался прав – и это вселяло ужас. В глазах президента этому человеку не было цены.