Анна вспомнила, как одним поздним вечером, сбежав из-за внезапного приступа меланхолии с занятий, играла она Сен-Санса – давным-давно, когда еще училась в колледже. Она стояла тогда у окна и смотрела на косые лучи октябрьского солнца, скользящие по брусчатке двора. В то время она чувствовала каждую ноту и могла погружаться в музыку до самого ее дна.

Она направилась к машине. А что если на самом деле она – одна из тех женщин, которым нравится охотиться на львов в Африке? Независимая и дикая, не озабоченная правилами поведения и утонченными манерами. Женщина, не имеющая понятия о том, что такое личный или профессиональный крах, сосредоточенная на волнении и опасности сумерек, опускающихся на Серенгети. Невозможная версия ее самой: Анна, которая любит человечество и читает книги о сафари, и знает, как выследить оленя. Может быть, мужчина рядом, тот, с которым можно встретить старость. Спокойные дни и поездки за город. Анна уравновешенная, Анна благоразумная, с хорошим аппетитом и здоровым сном. «Я не принц Гамлет и не был им никогда – строка, отбившаяся от забытого стихотворения, услышанного когда-то на занятиях по литературе, все вертящаяся в голове. – Я не пара лап, скребущая по дну океана».

Анна обнаружила Эми и Ника в самом углу больничного кафетерия.

Эми как будто вполне соответствовала условиям Ника – хорошие знания в области иммунологии, сострадательность и ум. Но здесь, в госпитале, где пахнет болезнью, бетадином и формальдегидом, Анна почувствовала сомнение в своем выборе. Эми была совсем юной, но дело было даже вовсе не в этом. Она слишком хотела помочь. Сострадание, необходимое для работы с больными СПИДом, возможно, ничего общего не имеет с самопожертвованием как стилем жизни или поглощенностью чужими страданиями. Скорее, оно означает – понимать, что это никогда никому не поможет, и все равно продолжать делать свое дело.

– Анна! – Ник помахал ей рукой.

– Привет! – Анна села рядом. – Вы рано. Ник постучал по часам:

– На самом деле это ты опоздала. Мы договаривались встретиться в час.

Анна редко путала время назначенных встреч, но возможно, в этот раз ошиблась она.

– Извините.

– Все в порядке. Мы с Эми решали, какова же будет ее роль.

Анна повернулась к улыбающейся, аккуратной студентке:

– Тебе это подходит? Ты на самом деле считаешь, что можешь справиться?

Эми кивнула:

– Думаю, да. В смысле – смогу, конечно.

Следующие полчаса Анна слушала, как Ник объяснял Эми задачи группы поддержки и обязанности руководителя группы: как слушать, как изменить направление дискуссии, если это необходимо.

– Ты справишься. Время от времени пациенты могут попросить у тебя медицинского совета, но почаще напоминай им, что ты не практикующий врач. Внимание должно быть сосредоточено на том, как жить со СПИДом, а не на том, как умереть. Хроническое заболевание, даже такое тяжелое, – это еще не смертный приговор.

Эми сказала, что все поняла.

– Запомни, на самом деле это просто сверхурочная встреча по просьбе пациентов. Поэтому твоя основная задача – остановить случайные всплески эмоций. Большинство представителей этой группы знают друг друга уже много лет. Если случится что-нибудь непредвиденное, позвони одному из нас.

Эми кивнула. Анна посмотрела на Ника:

– Нас? Кого ты имеешь в виду?

– Меня, доктора Кляйна – местного психолога, и тебя.

– Меня? Зачем? Чем я смогу помочь?

– Ну, ты же ее руководитель, – сказал Ник.

Анна почувствовала, что закипает понемногу. Она с самого начала сказала Нику, что у нее нет ни интереса, ни веры в эту затею. Но все-таки она сказала, повернувшись к Эми:

– Хорошо. Я уверена, что ты идеально справишься, но, если будет нужна моя помощь, ты всегда можешь позвонить.

– Кстати, Анна, я надеялся, что ты сможешь посетить самое первое собрание группы, которое начнется сегодня в три часа. Я арендовал конференц-зал на третьем этаже.

Следующее место встречи еще не определено – может быть, здесь, а может, и нет. Я сообщу позднее. – Ник посмотрел на часы. – Ладно, Эми, если хочешь, можешь подняться наверх, Анна подойдет через несколько минут. Девушка встала, собирая бумажки:

– Спасибо вам большое, миссис Бринкман, за то что согласились помогать мне первые несколько недель.

Не раздумывая ни минуты, Анна ответила:

– С большим удовольствием. Это очень хорошая возможность для тебя. – Она улыбнулась, подождала пока Эми уйдет, а затем повернулась к Нику: – Ты шакал.

– Анна!..

– Я не соглашалась ни на что, кроме как порекомендовать тебе студентку, которая, судя по всему, будет просто почетной сиделкой.

– Ну, Анна…

– Мой муж был врачом. Я знаю, как работают больницы. Отдел управления рисками не выделит вам дополнительного времени, пока вы не обеспечите группу номинальным координатором.

– Это не так…

– Уборщик тоже подошел бы. Или продавец из местного киоска.

– Анна!

Она остановилась.

– Я ведь тебе говорил, что твоя студентка не будет выполнять официальных лечебных функций. Больница действительно требует назначения координатора для любого мероприятия, но, клянусь тебе, я не использую ее как почетную сиделку.

Анна глубоко вздохнула:

– Такая же правда, как и то, что я буду присутствовать на этих собраниях первые несколько недель?

– Да, действительно нечестно было не предупредить тебя об этом. Прости меня. Но ты же слышала, что по субботам я занят. Мне пришлось прийти на эту встречу, кроме того, я сегодня замещаю коллегу на больничном обходе. На который, – он посмотрел на часы, – я уже опаздываю. И потом, я вправду думаю, что Эми поделится своими проблемами скорее с тобой, а не со мной или доктором Кляйном. – Ник сделал паузу. – Решай сама.

– Да? И что ты можешь мне предложить?

– Ужин? Анна фыркнула:

– Принято. Но я не откажусь от пяти или шести новеньких микроскопов «Бош и Ломб» для лаборатории или от пакета слайдов с редкими образцами.

– Договорились, – сказал Ник. Анна собралась уходить.

– Эй, Анна! – Ник протянул книжку, которую она забыла на столе, и нахмурился, посмотрев на название: «Рычащая женщина: Прайд африканской охотницы». Она выхватила книгу и пошла наверх.

Это была катастрофа! Анне захотелось бросить все и уйти из конференц-зала через пятнадцать минут после начала встречи, как это сделала Эми.

К такому она оказалась не готова. Большую часть своей жизни Анна была близка к медицине, помогала людям, больным и умирающим, включая собственного мужа. Она пыталась смягчить реакцию на плохие новости и помогала выздоравливающим, но эта болезнь, несомненно, не смиряла большинство людей, как это делал рак. Анна ожидала увидеть измученных пациентов, растекающихся на стульях, и их не менее измученных сиделок. Но уже подходя к залу, она услышала громкие голоса: в комнате было полным-полно необузданных крикунов, переполненных энергией, словно группа детского сада.