Вскоре он выяснил, что бросали бутылки с двенадцатого этажа жившие там не то армяне, не то азербайджанцы, снявшие квартиру. Связываться с ними не хотелось, но поскольку вызванный участковый сделать ничего не смог под предлогом: не пойман – не вор, – Потапов решил действовать сам, и как только тихим майским вечером раздался звон, поднялся на двенадцатый этаж.

Нажимая кнопку звонка, Потапов вспомнил поговорку отца, которую тот любил повторять: «одинаково опасно и безумному вручать меч, и бесчестному власть[3]», – подумал, что папа, безусловно, смотрел в корень, но меч всё же надо хотя бы изредка вынимать из ножен, чтобы лечить кое-какие социальные болезни, требующие хирургического вмешательства, и сказал в приоткрывшуюся дверь, в щель которой выглянуло мрачное смуглое усатое лицо «кавказской национальности»:

– Будьте так любезны, позовите хозяина.

– Я хазаин, – с акцентом ответило лицо.

– В таком случае прошу вас или ваших гостей больше бутылки вниз не бросать. Во избежание неприятностей.

– А ты хто? – поинтересовалось лицо, даже не озаботившись опровержением сказанного.

– Я живу на втором этаже, и мне очень не хочется, чтобы крыша подъезда превращалась в мусорку.

– Тогда иды к сэбэ, – буркнуло лицо, закрывая дверь, но Потапов сунул в щель носок туфли, постарался приятно улыбнуться.

– Не доходит? Или ваш ответ следует считать обещанием жить как люди, а не как свиньи?

Усатый посмотрел на ногу Потапова, позвал кого-то, дверь распахнулась шире, и на пороге вырос ещё один абориген, в спортивном трико, но уже не кавказской, а вполне славянской организации, которую обычно называют одним словом: бугай.

– Тебе чего, мужик?

Потапов снова попытался объяснить ситуацию, прислушиваясь к доносившимся из квартиры голосам: судя по всему, здесь обитала целая компания людей определённого склада, – но достучаться до сознания бугая не смог, для этого, очевидно, нужна была кувалда.

– Хошь жить – мотай отседа и шоб боле не видал, – косноязычно сказал бугай с украинским акцентом. – Не покушайся. Хочем – бросаем, не хочем – не бросаем. Понял? – Он сделал ударение на последнем слоге. – Хошь, иди в полицию, тока потом не жалуйся.

– А без полиции никак нельзя обойтись? – скучным голосом проговорил Потапов, начиная тихо сатанеть. – Есть правила человеческого общежития, их надо соблюдать, вы не в пустыне и не в горах Кавказа живёте, кругом люди, и надо к ним относиться по…

– Пашёл ты на х…, законник! – махнул рукой бугай… и, охнув, согнулся пополам, держась руками за живот.

Потапов толкнул его в лоб, бугай осел громадным задом на разбросанную по всей прихожей обувь. Смуглолицый резво отскочил назад, заорал, вынимая из кармана штанов складной нож:

– Степан, Гейдар, суда!

В прихожую выскочили в одних трусах и майках ещё двое мужиков, молодой и постарше, один русый, другой черноволосый, но оба с заросшими щетиной лицами и потому похожие друг на друга как братья.

– Стоп, мужики! – поднял руки перед собой Потапов. – Я не драться пришёл, а ради справедливости. Вы не у себя дома, насколько я знаю, и шум вам ни к чему. Пообещайте жить тихо, как и все, не гадить в подъезде и на лестничной площадке, не кидать вниз бутылки и прочий мусор, и я мирно уйду.

– Мы сичас тэбэ морду набиём, – пообещал усатый, с беспокойством поглядывая на бугая, который всё ещё не мог отдышаться. – Или зарэжэм.

– Это, конечно, печальный вариант, но, боюсь, неосуществимый. Я законопослушный гражданин, а вы тут, судя по запаху, квартиранты. Стоит мне позвонить куда следует, и через два часа вас здесь не будет. Ну, так как, граждане хорошие, устраивает вас такой расклад?

Мужики переглянулись, явно не зная, что делать дальше. Видимо, главарём у них был млеющий на полу бугай.

– Харашо, – мрачно сказал усатый, – иды к сэбэ, мы нэ будэм.

Потапов усмехнулся, оценив детский лепет кавказца.

– Спасибо на добром слове, орлы. Будьте здоровы. Надеюсь, мы больше не встретимся.

Он повернулся, чтобы спуститься к себе на второй этаж, и в это время бугай с криком: убью, курва! – бросился на него.

Потапов, не оборачиваясь, выставил назад локоть, дождался вопля: здоровяк нарвался на выпад, – крутанулся вокруг оси и ребром ладони нашёл толстую шею противника, так что тот отлетел назад в прихожую, упал и успокоился.

– Извините, я нечаянно, – сказал Потапов хладнокровно, кинув взгляд на остальных членов компании. – Руки иногда, знаете ли, чешутся, вот и приходится их… чесать.

Притихшая компания молча смотрела то на своего командира, то на Потапова, почувствовав его уверенность и силу.

Дома Михаила ждал сюрприз: звонок шефа.

Через полчаса он был в Управлении, где уже собрались следопыты и охотники группы антитеррора «Борей», и полковник Щербатов хмуро сообщил всем о возникшей проблеме, связанной со взрывом в ресторане «Терпсихора» и убийством генерал-майора Зимятова.

На вопрос майора Богданца: почему этим делом будем заниматься мы, это же не наш профиль? – Щербатов ответил:

– Зимятов был моим другом, расследование будем вести неофициально, если кто откажется – я пойму.

Не отказался никто.

* * *

Проблема оказалась сложней, чем рассчитывал Щербатов. За три дня расследования Потапову, которому поручили командование группой, не удалось выйти ни на исполнителей терактов, ни тем более на заказчиков. Мало того, в связи с тем, что на местах световых взрывов не нашлось ни малейших следов взрывчатки, проблема неожиданно сдвинулась в другую область – научно-техническую, и Щербатов подключил к делу – тоже негласно – эксперта Управления Трубецкого, доктора физико-математических наук, усмотревшего во взрывах в ресторане «Терпсихора» и возле кафе «Тихий омут» физические процессы с «нелинейными характеристиками».

Во вторник Потапов встретился с Трубецким в его кабинете, и тот поделился с ним своими соображениями.

– Взрывы подобного рода можно отнести к так называемым реакциям фотонного самораспада. Мы и раньше сталкивались со случаями самовозгорания людей, по разным причинам превращавшихся в объекты с нестабильной энергетикой из-за потерь биоэнергии и электромагнитных излучений, но в тех случаях люди просто сгорали дотла, реакция протекала быстро, но не как цепная, без инфляционных взрывных процессов. Нынешние случаи – это уже новый тип подобных реакций. Кто-то научился инициировать биоэнергетические вспышки и использовать людей в качестве живых мин.

– Кто, по-вашему, это мог сделать?

Трубецкой, маленький, седой, подвижный, вечно занятый какими-то вычислениями, снял очки и близоруко посмотрел на собеседника.

– Если бы я знал, молодой человек, давно сообщил бы. Знаю только, что наши лаборатории такими вещами занимаются давно, однако до чего они дошли, не ведаю, у меня других проблем хватает. Но эган – очень интересная проблема, у меня у самого руки зачесались, я когда-то пытался делать расчёты энергопотоков с вакуумным возбуждением.