— Ну да?

Наконец-то он овладел его вниманием, рассказывая о том, как поступают крутые парни.

— Это тебе не та туфта, что в кино, когда ты видишь парня, который собирается пришить кого-то в больнице. Видишь, как он входит в палату и прикрывает за собой дверь. Потом выходит в коридор, в белом халате, чтобы все думали, будто он врач. А его здесь раньше никто и не видел.

— Или уборщик, — оживился Ричи. — Я видел фильм с парнем, который вырядился уборщиком. Со шваброй и ведром, ты не видал?

— Ты меня дослушай, ладно?

— Валяй!

— Мы поднимаемся на этаж, один из моих братьев держит лифт. Другой на стреме на случай, ежели кто нарисуется.

Арман вспомнил о медсестре, но ничего не сказал. Он молчал, продолжая думать о ней и о том, что случилось позже, месяцы спустя…

— Дело было вечером? — спросил Ричи.

— Да, вечером, — ответил Арман. — Я вхожу в палату, где лежит больной… Кажется, у него был сердечный приступ. Собственно, из-за этого он туда попал. В общем, натягиваю простыню ему на лицо и стреляю. — Арман оторвал руку от руля и показал на рот. — Прямо сюда.

— Стало быть, всего один выстрел… А парень чё сделал?

— Отдал концы.

— Я имею в виду, чё он сделал, что ты его прикончил?

— Не знаю. Я не спрашивал.

— Почему?

— Не мое это дело, это работа.

— Ты вышиб парню мозги, и это не твое дело?

— Не мое, что бы он ни сделал.

— Ты был зол на него?

— Я его не знал. Ты что, ничего не сечешь, да?

— Я в такое не врубаюсь, — пожал плечами Ричи. — Что до меня, то я должен сперва здорово разозлиться. Когда, например, кто-то не сделал того, чего я хотел.

Ведя машину вдоль реки к порту Гурон, Арман повернулся, чтобы взглянуть на окровавленного Ричи, прижимавшего перепачканный кровью платок к подбородку. Пожалуй, дураку, вроде этого, не стоит вообще объяснять кое-какие вещи.

Они проехали по мосту через речку Голубую и оказались в Канаде. Был уже полдень. Таможенный офицер проверил номерной знак провинции Онтарио и спросил, где они живут. Арман ответил, что они живут в Торонто, приехали искать работу на нефтеочистительной фабрике. Таможенник нагнулся, взглянул через стекло на Ричи в перепачканном темными пятнами пиджаке и спросил, где они были. Арман сказал, что ездили в порт Гурон провести время, и его приятель порезался, пытаясь открыть зубами бутылку пива.

— Ну не придурок, а? — хмыкнул офицер, и Арман согласился, что его друг немного того.

Это была единственная правда, которую он сказал. Таможенник покачал головой и махнул, чтобы они проезжали.

Подъехав к больнице, Арман припарковался у входа в отделение скорой помощи. Позволил Ричи войти туда одному и остался ждать в машине, так что теперь он мог обдумать дальнейший план.

Они могли бы вернуться на юг, следуя вдоль канадской стороны реки. Выезжай из Сарнии по Видал-стрит… Он помнил это еще с тех пор, когда был здесь с братьями. Далее мимо нефтяных и химических заводов, мимо гидростанции. Двигай всю дорогу до Уоллесберга, а потом по разводному мосту через реку Снай, и попадешь на остров Уэлпул. Вроде как через заднюю дверь…

Он не верил, что Ричи мог кого-то убить. Может, и полоснул кому-то горло бритвой в тюрьме. А уж «вышибить», как он выразился, кому-то мозги — это вряд ли. Насмотрелся фильмов, вот и стебается! А что стрелял в того парня в агентстве, то это потому, что наложил в штаны. Еще бы не наложить!

Одно было ясно, как дважды два: если Ричи никогда ни в кого не стрелял, он, похоже, сгорает от нетерпения попробовать. Что ж, этот придурковатый парень может кое на что сгодиться.

Десять швов на подбородке не удержали Ричи от трепа. Только теперь он едва открывал рот, поэтому понять его было трудно. Арман всякий раз переспрашивал, когда Ричи задавал вопрос. В данный момент он хотел знать, куда они направляются. Не дом ли это Лионеля, мимо которого они проехали?

— Да, — кивнул Арман. — И его жена тут как тут. Теперь эту тачку видела прорва народу.

— Я же говорил, отгони ее в Детройт и брось. Ну и куда мы едем?

Они пересекали короткий пролет моста через один из многочисленных каналов на этой низине.

— Мы на Беличьем острове, — ответил Арман. — Это вроде как часть Уэлпула. Хочу посмотреть, хорошее ли тут место.

— Мне кажется, лучше углубиться в болото, — посоветовал Ричи.

Возможно, он прав. Арман остановил «кадиллак» на проселочной дороге, вспоминая, каким зеленым бывал этот остров летом. Теперь зелень пожухла. Ряды высохших стеблей простирались до самого судоходного канала, по которому шла баржа. Это зрелище привело Ричи в восторг.

— Глянь, будто по полю. Когда сидишь «У Генри», кажется, будто она продирается через лес. Куда мы теперь?

— Обратно, — ответил Арман.

Обратно через Уэлпул, через густой лес на другую сторону, к дому Лионеля на реке Снай.

— Давай кое-что уточним, — сказал Ричи. — Этот парень-индеец работал монтажником. Как и тот парень, который, по твоим словам, не торгует недвижимостью.

— Можешь мне поверить.

— Ладно, но какого черта он там делал?

— Мне плевать. Лишь бы знать, что делать нам. А вот и дом. Порядок, его благоверная укатила.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что он возле дома, а пикапа нет.

— Это он, да? Клевая у индейца хатка, между прочим. Мать твою, чё он там делает?

Маленький белый домик стоял среди ив. Во дворе виднелся велосипед. Лионель на веранде вынимал экран из алюминиевой двери и заменял его зимней рамой из сосны. Арман не заметил никого вокруг. У Лионеля было двое взрослых детей, живших отдельно, и еще один ребенок, бывший сосунком, когда Арман последний раз приезжал сюда. Он свернул на изъезженную колесами проселочную дорогу, тянувшуюся за домом до сарая, где Лионель хранил свои ловушки, манки и рыболовные снасти, свисавшие с крыши. Сейчас Лионель смотрел в их сторону. Судя по выражению его лица, не сильно радуясь непрошеным гостям. За домом на реке был деревянный причал, к которому Лионель привязывал лодку. Прихрамывая, он шел к ним через двор.

— Чё это с ним?

— Спроси сам.

— Он похож на индейца больше, чем ты, Птица.

Они вышли из машины.

— Лионель, — начал Арман, — этот парень хочет поохотиться на уток.

Он не потрудился представить их друг другу. Лионель остановился, не собираясь подавать руки и явно не радуясь встрече.

— Хочет подстрелить пару уток, э?

— Видишь, какой у него подбородок? Ставил оконную раму и свалился с лестницы, порезался так, что не может пока работать. Ну, я предложил ему поохотиться. Как ты на это смотришь? Завтра свободен?