– Ничуть. Вообще-то, должен вам сказать, подобные истории случаются сплошь и рядом, пани?.. – Лавров вопросительно посмотрел на свою соседку.

– Родомила Корновская. Простите, я забыла представиться, – чему-то вздохнув, ответила та.

– Так вот, пани Родомила, всецело сочувствуя вам, не могу не отметить, что ваша точка зрения далеко не безупречна. Если исходить из ваших позиций, то же самое я могу сказать и о женщинах, – многозначительно пожал плечами Андрей. – Когда-то я тоже был крайне разочарован, как мне казалось тогда, самой лучшей из женщин. Но, тем не менее, не стал весь прекрасный пол считать исчадием ада. Не так давно встретил чудесную девушку и – поверьте на слово – сегодня я вновь по-настоящему счастлив…

– Мужчины не способны переживать измену так глубоко, как женщины… – не соглашаясь с ним, покачала головой соседка.

Под гул двигателя и гомон пассажиров они негромко спорили, в чем-то соглашаясь, в чем-то пытаясь опровергнуть чужую точку зрения. Но, независимо от течения разговора, Лавров постоянно держал в поле зрения шпика, который даже не подозревал, что давно уже вычислен и сам стал объектом наблюдения.

Примерно через час после выезда из Варшавы автобус вновь покатил по одноэтажным улицам небольшого провинциального городка Плоньска. Продолжая дискутировать с пани Родомилой, Андрей детально продумывал вариант того, как взять в оборот и разговорить шпика.

Когда автобус остановился у автовокзала, водитель объявил десятиминутную стоянку, попросив никого к отбытию не опаздывать. Извинившись, Лавров пояснил свой соседке, что хотел бы немного походить по окрестностям, посмотреть на здешние достопримечательности.

Он вышел из автобуса, и за ним следом тут же поспешил соглядатай. Делая вид, что он по-прежнему в полном неведении о том, кем на самом деле является «Пилсудский», Андрей пошел вокруг вокзала, притворяясь, будто любуется старинной архитектурой. Присмотрев укромный уголок между двумя соседними постройками, достаточно плотно занавешенный разросшимися кронами деревьев, он проследовал туда и, быстро укрывшись за толстым стволом старого дуба, затаился, поджидая шпика. Менее чем через минуту послышались осторожные, крадущиеся шаги.

Соглядатай и подумать не мог, что однажды окажется в положении схваченного своим же «подопечным». Предположив, что тот, вероятно, собирается сделать закладку сообщения для своих сообщников в заранее обусловленный тайник, «Пилсудский» поспешил следом, намереваясь поймать русского в самый неудобный для того момент, чтобы взять его с поличным. Но… Как это иногда случается в жизни, совершенно непостижимым образом «охотник» и «дичь» внезапно поменялись ролями.

Едва шпик оказался вне поля зрения случайных прохожих, чья-то сильная рука, схватив его за грудки, одним махом прижала к холодной кирпичной стене. Вытаращив от неожиданности глаза, «Пилсудский» увидел перед собой преследуемого, который угрожающе сжал кулак и негромко сказал по-русски:

– Ни звука! Иначе башку сверну, как цыпленку.

– В чем дело, что происходит? Кто вы такой? Что вам нужно? – возмущенно заговорил шпик на родном языке, запоздало пытаясь понять, как же его смог распознать этот явно очень опасный тип.

Он только теперь вспомнил про пистолет, спрятанный в подмышечной кобуре, но одновременно понял, что воспользоваться им уже не сможет.

– Ты тут давай не придуривайся, и невинность из себя строить нечего! – Не выпуская его ворота, торцом кулака русский жестко ткнул соглядатая в грудь. – Мне с тобой разговоры разводить некогда. Поэтому ставлю условие: или ты отвечаешь на мои вопросы, не виляя и не дергаясь, или прямо отсюда попадешь на стол к хирургу с оторванными причиндалами. Шпионить за кем-нибудь еще, возможно, ты и будешь, но про женщин забыть придется навсегда. Три секунды на размышление. Да или нет?

Мгновенно взмокнув от невесть почему и как навалившихся переживаний, шпик беззвучно хлопал ртом словно рыба, оказавшаяся на берегу. Какое-то мгновение он еще пытался храбриться, но еще через секунду утвердительно замотал головой, почувствовав, как чужая железная пятерня без какого-либо усилия стискивает его промежность.

– Да, да, конечно, конечно… – уже по-русски торопливо заговорил он. – Только отпустите, пожалуйста, мне очень больно.

Этот чужак одним лишь своим взглядом, жестким и пронизывающим, все больше и больше внушал ему подсознательный страх, граничащий с паникой.

– Ничего, потерпишь, – чуть ослабив руку, усмехнулся русский. – Это хороший стимулятор, чтобы ты не вздумал врать и выкручиваться. А врать не советую категорически! Что-то могу переспросить, и, если запутаешься, – твоим яйцам капут. Итак, кто командует данной операцией? Имя, на кого работает, звание, приметы. Быстро!

– Мистер Велльтайм, майор ЦРУ. Рост выше среднего, лысый, лицо худощавое, на правой щеке шрам от осколка.

– Сколько всего человек задействовано в операции, где они рассредоточены?..

Вопросы сыпались градом, и шпик напрягался изо всех сил, старался не оговориться, чтобы случайно не допустить ошибки и в итоге не оказаться евнухом. В столь же скором темпе он рассказал чужаку о своих напарниках, о киллере, убившем людей на набережной Вислы, выложил все даже о самом себе, вплоть до года и места рождения.

– Шрам у Велльтайма на какой щеке? – неожиданно спросил русский.

– На… На правой! – торопливо выдохнул «Пилсудский», обливаясь потом и чувствуя, как от страха у него внезапно пересохло во рту.

Трусом он никогда не был. Да и физически вовсе был не слаб. Но… Соглядатай никак не мог объяснить самому себе, почему так боится этого сурового, вроде бы не очень крупного типа с руками, больше напоминающими рычаги мощной, не знающей сочувствия и жалости машины. Такое же чувство он испытал однажды в детстве, когда, будучи на лесопилке дяди Гжегоша, едва не оказался затянутым за край одежды внутрь пилорамы – страшного железного чудовища, острыми клыками своих блестящих пил разгрызающего толстый ствол дерева…

Выслушав ответы шпика и прикинув, что до отправления автобуса осталась всего пара минут, Лавров внезапно нанес «Пилсудскому» короткий жесткий удар, отправив того в долгий нокаут. Обхлопав его руками, он извлек из-за пазухи соглядатая пистолет и запасную обойму – все это теперь ему могло пригодиться в любой момент.

Вернувшись за полминуты до отправления, Андрей попросил водителя выдать ему из багажного отсека дорожную сумку.

– Надо возвращаться в Варшаву… – пожимая плечами, пояснил он пани Родомиле. – Увы, непредвиденные обстоятельства. Мой старый знакомый, с которым я планировал встретиться в Гданьске, своим начальством сегодня был отправлен в командировку. И вернется только через три дня. Ну, не беда! Теперь хоть как следует ознакомлюсь с Варшавой.

– Какая досада! – искренне огорчилась та. – Вы такой интересный собеседник… Знаете что? Если все же приедете в Гданьск, буду очень рада, если вы позвоните. Вы мне так напоминаете моего любимого младшего брата, моего Ежичку! Его, к сожалению, уже нет – десять лет назад он попал в автокатастрофу. Вот мой номер!