– Это мы еще посмотрим. В твоей жизни теперь все изменится, Эмма. И тебе придется с этим смириться.

Я совсем не хотел угрожать ей, но Эмма меня чертовски разозлила. А ее уверенность, что поступает правильно, когда лишает меня дочери, а Алисы – отца, завела не на шутку. И совсем не в позитивном ключе.

Она смотрела на меня и хотела сказать что-то еще, видимо, подбирая слова, а я ждал. И выравнивал дыхание.

Поцелуй получился спонтанным, но породил во мне столь много чувств и желаний, что это сбивало с толку и сводило с ума.

– Вы замолчали, и я решила выйти, – раздался голос Алисы, и я отвел взгляд от лица Эммы и посмотрел на дочь.

Снова нахлынуло странное, никогда раньше неизведанное мною чувство, которое испытал, когда вошел в квартиру Эммы и Лисы. Я глядел на своего ребенка и ощущал такое, что никак не укладывалось в рамки моего обычного восприятия.

Это была моя дочь. Моя плоть и кровь. Рыжая девчушка, которая с первого же взгляда захотела назвать меня отцом. От этого понимания внутри что-то царапалось и скреблось.

– Так, садимся завтракать, – пробормотала Эмма и вдруг отвернулась.

Не знаю, что она там увидела, глядя на нас с Алисой со стороны, но вдруг все словно бы изменилось. Из фурии, готовой защищать свое потомство, Эмма превратилась в задумчивую и до боли соблазнительную молодую женщину, начавшую готовить для нас завтрак.

Мы с Алисой устроились за столом в ожидании блинчиков, и я то и дело бросал на мать моего ребенка взгляды и представлял, как она точно так же стала бы хозяйничать на моей кухне. И что вообще за мысли бродят в моей голове? Раньше о подобном я даже не задумывался.

– Мы куда-то пойдем? Погулять? А может, в кино? Или куда ты хочешь? – засыпала меня вопросами Алиса, но когда я понял, что Эмма хмурится, не стал торопиться с ответом.

– Это как твоя мама решит, – с примирительной улыбкой сказал я.

– Если и пойдем, то погулять. У нас сегодня много дел, ты же помнишь, – с нажимом сказала Эмма.

– Помню. Но визит к дантисту можно и отложить! – с жаром откликнулась Алиса.

– Нельзя, – отрезала ее мама и поставила перед нами тарелку с блинами. Не женщина – кремень. – Так что ешьте, немного погуляем и… все.

Мне, конечно, совсем не понравилось это ее «все», но спорить я не стал. Торопиться и брать штурмом эту крепость я не собирался. У меня было время, и я планировал сделать все по уму.

– Мама, смотри! Там Ксюша! И Вероника. Можно я…

Алиса запнулась и нахмурилась. Прикусила нижнюю губу и опустила взгляд. Что-то ее насторожило, но я понятия не имел, что именно.

– Ты хочешь к ним? – уточнила Эмма, чуть склонившись к дочери.

Мы гуляли в парке. Охренеть и не встать, но я получал от этого удовольствие. Даже гордость испытывал, когда понимал, что прохожие видят меня рядом с дочерью и женщиной, которая мне ее родила.

– Хочу, но… Я же могу сказать, что гуляю с папой?

Теперь уже Эмма свела брови на переносице, а я ожидал того, что же она ответит Алисе. Вновь соврет, что я не имею к девочке никакого отношения? Пожалуй, в данный момент это будет уже совсем не к месту.

– Можешь, – кивнула она и добавила то, от чего я застыл на месте: – Тем более, что он и есть твой папа.

Лисенок просияла. Я даже и не подозревал, что человеческая реакция может быть настолько яркой, искренней и ослепляющей.

– Я же тебе говорила! – воскликнула она с восторгом и убежала к подругам.

Мы стояли рядом друг с другом. Так близко, что я мог почувствовать аромат духов Эммы. Ненавязчивый, но запоминающийся. Или так пахла она сама?

– Ты все же решила ей сказать.

Это был не вопрос, а утверждение. Эмма чуть подернула плечами и повернулась ко мне.

– Глупо было бы скрывать и дальше. Как ты знаешь, я и сама собиралась рассказать тебе о том, что ты отец Алисы.

– Знаю, – просто кивнул в ответ и почувствовал какое-то… умиротворение. Теперь все было именно так, как должно было быть. – Кстати, а в какой школе учится Алиса?

– В хорошей! – отрезала Эмма.

Клянусь, в моем вопросе не было никакого подтекста, но пока все, чем я интересовался в отношении дочери, воспринималось ее матерью в штыки. Хотя, чего я ожидал?

– Я не о том. Что она изучает, чем интересуется?

Эмма поджала губы и прищурилась, но отвечать не торопилась. Я же вдруг почувствовал себя так, словно сдавал экзамен. И от необходимости снова подбирать слова, чтобы прибавить к уже сказанному хоть что-то, меня избавила Алиса.

– Мама! Папа! Я все рассказала! – восторженно заявила она, подбежав к нам. – Ксюша и Ника сначала не верили, но потом… потом обрадовались! И сказали, что хотят приехать на мой день рождения и…

Она запнулась и с опаской взглянула на Эмму. Черт бы все побрал! Я ведь даже не знал, когда у дочери день рождения! Выходит – совсем скоро?

– Мы не собирались праздновать настолько широко, – ровно сказала Эмма, взглянув на меня.

– Можем отметить так, как подобает, – как можно спокойнее ответил я. – И если ты позволишь, я все организую.

Лисенок вновь просияла, и мы вдвоем принялись ждать ответа ее мамы. Она же явно сомневалась в том, что стоит доверять мне подобное мероприятие. А я просто молчал и надеялся, что мне позволят провести первый в моей жизни день рождения дочери.

– Хорошо, но у меня будет несколько условий, – сказала Эмма, и я, подавшись к ней, чтобы насытиться ее ароматом, шепнул на ухо:

– Договорились, озвучишь мне их позже.

После чего отстранился и, взяв Алису за руку, направился прочь из парка.

День рождения Алисы Влад организовал с размахом.

Я смотрела на все это великолепие, развернувшееся в центре развлечений, где, кажется, было абсолютно все – помещения для квестов, лазертаг, батут, бассейн и бог знает что еще. И вдобавок ко всему этому, ловко лавируя меж беснующихся детей, сновали вокруг официанты, разнося напитки и оригинально оформленные блюда.

Я растерянно присела на кожаный диванчик, не зная, куда деваться от всего происходящего. Чувствовала себя сейчас неуютно, неуместно и даже… униженно. Потому что понимала, что никогда не смогла бы организовать Алисе что-то подобное. Денег, как правило, хватало только на домашний праздник или, в лучшем случае, на то, чтобы снять какое-нибудь кафе. И это, конечно, не шло ни в какое сравнение с тем, что устроил для Алисы Крамольский.

– Мамочка! – мой рыжий вихрь вдруг мелькнул рядом и в следующую же секунду Лиса резко рухнула, как подкошенная, на месте.

– Меня ранили! – возопила она страдальческим голосом и я, испуганно подскочив, метнулась было к ней, но дочь также стремительно, как упала, снова оказалась на ногах и беззаботно рассмеялась: