— Разумеется, если все еще будем здесь.

— А для этого необходима елка?

— Именно, — вздохнула Ларисса.

— Так и быть. Нельзя лишать мальчика привычных развлечений.

— Спасибо. Мы поставим ее в этой комнате, если вы не хотите в гостиной.

— Чепуха, вы все прекрасно придумали.

— Нам понадобятся украшения. Они хранились на чердаке…

— Я пошлю за ними.

— Вы очень добры.

— Нет, дорогая Ларисса, — снова расхохотался он, — доброта отнюдь не может считаться свойством моего характера.

Винсент обнаружил исчезновение Лариссы уже после того, как она выскользнула из дома. Но волноваться не было причин: Томми по-прежнему лежал наверху, да и вещи оставались на месте, значит, она непременно вернется. Но Винсент все равно разозлился, поскольку утром собирался осуществить часть плана великого обольщения. Вчера он продвинулся слишком далеко и сегодня собирался пожинать плоды своей победы. Она выказала себя слабой и уязвимой еще в его кабинете. Очевидно, отсутствие отца тревожит ее куда больше, чем предполагал Винсент. Как же ему не утешить скорбящую деву? Ведь утешение может проявляться в самых различных формах…

И вчера он подверг себя нелегкому испытанию: прижимать ее к себе, ощущать жар и трепет упругого тела и отпустить без единого поцелуя! Она словно создана для его объятий. Он не испытывал ничего подобного ни с одной женщиной.

Ее слезы и печаль были неподдельными: он ни секунды в этом не сомневался. Просто не считал их уместными. Пока. Поэтому они не слишком на него подействовали. Винсент не разделял ее опасений, что отец не вернется. Поэтому время дорого. Жизненно важно совратить ее раньше, чем появится Аскот.

Думай он иначе, вряд ли стоило бы идти вперед. Падение дочери убьет отца. Если же тот мертв, вся тяжесть совершенного греха падет на Лариссу — мысль, от которой он старательно отгораживался. Правда, вряд ли она останется без мужа: такая красавица долго в девушках не проходит.

Какая жалость, что ее отец оказался таким негодяем. Удивительно только, как ему удалось вырастить такую заботливую, искреннюю, чистую дочь. Интересно, а сын такой же, как Ларисса, или все дело в материнском воспитании, которого был лишен мальчик? Винсент узнал из отчета, что жена Аскота умерла вскоре после рождения Томми. Но Лариссе в то время было восемь лет, и девочка уже успела приобрести лучшие качества своего пола, находясь под влиянием родной матери.

Вчера вечером она так и лучилась состраданием. Он и не представлял, каким несчастным может показаться его детство на взгляд постороннего человека. Важно, что он пережил все эти годы, а потом почти забыл… Даже воспоминания не приносили с собой знакомых ощущений боли и одиночества, когда-то спрятанных в самых дальних уголках души, чтобы выжить и идти дальше. Но она увидела, почувствовала все это и плакала. Плакала о нем.

Винсент вчера сказал ей правду, но далеко не всю. Никому он не расскажет о том, сколько ночей рыдал в подушку, пока наконец не засыпал, совершенно обессиленный, в полной уверенности, что сам виноват в необъяснимом равнодушии родителей. А мучительная тоска, изводившая мальчика, когда тот стоял у окна, глядя вслед экипажу, увозившему родителей и Альберта! Каждый раз, сталкиваясь со старшим сыном, они старались побыстрее от него отделаться и вернуться к привычным развлечениям. Никогда, никогда его матери не приходило в голову обнять сына или хотя бы погладить по голове.

Но теперь Винсенту было совершенно все равно, потому что вот уже много лет он не давал воли чувствам. Сердце окаменело: должно быть, сыграл свою роль инстинкт самосохранения. Но барона до сих пор поражало, что Ларисса способна переживать из-за человека, которого считала своим врагом.

Он, разумеется, постарался не обращать внимания на ее слезы. Не хотел, чтобы она оправдывалась. Но Винсент собирался в полной мере воспользоваться ее добротой, пока Ларисса не вспомнила, что ей вообще следует держаться от него подальше.

Поэтому его так раздражало ее сегодняшнее необъяснимое отсутствие. Шли часы, а Лариссы все не было. Винсент забеспокоился.

Это, разумеется, не обычная прогулка, иначе она давно бы вернулась. Значит, у девушки появилась какая-то цель. И все же она ушла одна, без провожатых. Лондон не место для молодых женщин, тем более таких красавиц.

Наконец он послал людей на поиски, когда же те вернулись ни с чем, отправился сам, расспросил ее бывших соседей. Добрался до конторы отца на пристани, почти всеми теперь покинутой, где оставался всего лишь один клерк; даже побывал на складах, куда сгрузили домашний скарб, хотя понимал всю бесполезность этого: ведь у нее все равно нет адреса.

К тому времени как он вернулся домой и не застал там Лариссу, уже почти стемнело. Винсент был вне себя от тревоги. И только тогда догадался подняться наверх. Нужно было с самого начала так и поступить. Кому лучше знать, куда пропала сестра, как не ее брату!

Он нашел мальчика в постели. Обложенный подушками, тот читал огромный том греческих мифов. Неужели по собственной воле? Очевидно так, ведь никто не настаивал на столь странном выборе! Значит, столь велико его увлечение занятиями? Или это постоянная жажда знаний умного ребенка?

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Винсента, но не особенно занимали его, поскольку не имели отношения к его собственной жажде знания о месте пребывания Лариссы.

— Где ваша сестра?

Ему следовало бы по крайней мере представиться, но Винсент слишком поздно вспомнил об этом при виде недоуменного лица мальчика. Поэтому он поспешил исправить свой промах.

— Я ба…

— Вы, разумеется, лорд Эверетт, — перебил Томас, ничуть не смутившись. — Поэтому позвольте спросить, что вам так срочно потребовалось от моей сестры и почему не терпится ее увидеть.

— Я вовсе не спешу.

Книга была немедленно отложена. Мальчик даже скрестил руки на груди, давая понять, что не откроет рта, пока не услышит правдивого ответа. Винсент чуточку поежился под его пристальным взглядом. Ему вдруг показалось, что он стоит перед дедом Лариссы и тот пытается выведать всю его подноготную. Но лишь на миг.

— Пока вы оба живете в моем доме, — сухо пояснил он, — вы находитесь под моей защитой, и значит, я за вас отвечаю. Девушкам опасно бродить по лондонским улицам в одиночку.

— А она знает, что вы считаете себя ответственным за нее? — процедил Томас таким же официальным тоном.

— Предполагаю…

— Видите ли, во всем, что касается Риссы, трудно строить предположения, — снова перебил мальчик.

— Тем не менее ее нет дома с самого утра. Разве в ее привычках длительные прогулки неизвестно где без подобающего сопровождения?

— Нет, она вообще редко выходит. Моя сестра ведет себя как настоящая отшельница, с тех самых пор, что мы перебрались в Лондон. Правда, в Портсмуте все было по-другому. По-моему, этот город пугает ее, — В таком случае какого дьявола она шатается где-то?