системы, замораживание наших средств в западных банках, отмена русской культуры, русских писателей, русских музыкантов, запрет на въезд русских в Европу. В 1914 году депутат Австрийского парламента К. Левицкий требовал: «Московитская Россия должна быть оттеснена от Черного моря, и между Россией и Балканами в областях Украины должен быть против России продвинут засов». Сегодня мы слышим те же требования от прибалтийских «люмитрофов». Недаром говорится, что в истории многое повторяется, сначала в виде трагедии, затем в виде фарса.

В середине сентября 1914 года из Стамбула в Петербург из нашего посольства шли секретные донесения. В работе

А.Б. Широкорада «Россия и Турция. Анатомия противостояния» приводятся несколько таких донесений: «22 сентября 1914 года: «Объявление всеобщей мобилизации и связанное с нею обращение всей страны в военный лагерь привели к подчинению гражданских властей военным… В Турцию стали направляться крупными партиями германские офицеры и нижние чины, приходить целые транспорты оружия, военных припасов и даже денег… война неизбежна». 27 сентября 1914 года: «Накануне Энвер сказал, что по приказанию султана флот выйдет в Черное море 30 сентября…».

22 сентября Великий князь Николай Николаевич из Ставки предупредил телеграммой командующего Черноморским флотом адмирала А.А. Эбергарда: «Получаемые из Константинополя известия почти не дают надежды на сохранение мира. Надо ожидать выступления Турции. Весьма вероятна минная атака или постановка заграждения у Севастополя до объявления войны».

Обстановка накалялась с каждым днем.

9 октября 1914 года турецкий военный министр Энвер-паша отдал секретный приказ:

«Турецкий флот должен добиться господства на Черном море. Найдите русский флот и атакуйте его без объявления войны, где бы вы его не нашли»

(Г. Лорей «Операции германо-турецких морских сил в 1914–1918 гг.», М., 1934)

14 октября русский почтовый пароход «Королева Ольга» радировал в Севастополь, что обнаружил выходящие из Босфора крейсера «Гебен», «Бреслау», «Гамидие» и миноносцы. В этот же день в штабе Черноморского флота получили приказание из Ставки:

«Не искать встречи с турецким флотом и вступать с ним в бой лишь в случае крайней необходимости».

15 октября в 10 часов 20 минут в Севастополе получили радио с парохода «Александр Михайлович»: «Видим «Гебен» с двумя миноносцами».

К вечеру 15 октября в 17 часов 30 минут адмиралу

А.А. Эбергарду поступила телеграмма из Министерства иностранных дел:

«По достоверным сведениям Турция решила 28 октября немедленно объявить войну».

А в ночь на 16 октября 1914 года германо-турецкие корабли вероломно напали на наше Черноморское побережье, обстреляв Севастополь, Новороссийск, Феодосию, Одессу. В 4 часа

15 минут утра кораблями флота была принята открытая радиограмма из Одессы от парохода РОПИТа: «Турецкий миноносец взорвал «Донецк», ходит в Одесском порту и взрывает суда». Получив это извещение, командующий Черноморским флотом адмирал А.А. Эбергард дал радио: «Война началась». Но крепостное минное заграждение у Севастополя по-прежнему оставалось разомкнутым.

Еженедельник «Летопись войны» за октябрь 1914 года писал:

«Истекшая неделя ознаменовалась вступлением в вооруженную борьбу носовой союзницы Австро-Германии – Турции. В ночь на

16 октября германские крейсера «Гебен» и «Бреслау» и турецкий крейсер «Гамидие», сопровождаемые флотилией миноносцев и другими судами турецкого флота, действуя порознь, подвергли бомбардировке наши незащищенные черноморские порты: Новороссийск, Феодосию, Одессу».

Утро 16 октября 1914 года было на редкость ясным, и море совершенно спокойным. Вся эскадра, накануне вернувшись с моря, стояла на Северном рейде Севастополя. Исследователь А.Б. Широкорад в работе «Россия и Турция. Анатомия противостояния» поминутно описывает ход событий: «В 5 часов 30 минут на наблюдательном посту на мысе Сарыч заметили прожектор в море. В 5 часов 58 минут пост Лукулл донес, что в виду поста, по направлению к Севастополю, идет двухтрубное двухмачтовое судно. В 6 часов 12 минут тот же пост дополнительно сообщил, что замеченное судно имеет башенные установки крупного калибра. Около судна два миноносца, которые кружатся в районе Лукулла. Три минуты спустя (6 часов

15 минут) начальник партии траления донес, что видит «Гебен» в 35 кабельтовых (около 6,5 километра) от себя…

В 6 часов 28 минут береговые батареи Севастопольской крепости по собственной инициативе первыми открыли огонь по «Гебену». Через 2 минуты крейсер открыл ответный огонь по береговым батареям с дистанции 7800 метров. Затем «Гебен» перенес огонь на суда, стоящие в порту, на арсенал и военный порт (12 000 метров), ведя огонь залпами артиллерией крупного и среднего калибра. Всего было выпущено 47 снарядов 280-мм и 12 снарядов 150-мм. «Гебен» следовал зигзагообразным курсом. После десятого залпа он получил три попадания снарядами крупного калибра около кормовой дымовой трубы. …Принимая во внимание сильный огонь береговых батарей, … германо-турецкий тяжелый крейсер «Гебен» отвернул и отошел 22-узловым ходом». Наше минное заграждение по-прежнему оставалось разомкнутым.

Комендант Севастопольской крепости генерал-лейтенант А.Н. Ананьев в рапорте доносил: «При обстреле «Гебеном» батареи на ней внутренним взрывом было разрушено одно из четырех 10-дюймовых орудий образца 1896 года, убито шесть и ранено одиннадцать нижних чинов, из которых один умер от ран».

Позже журнал «Летопись войны» № 36 от 25 апреля 1915 года описал подвиг штабс-капитана Севастопольской крепостной артиллерии А. Мироновича, за который Миронович был пожалован орденом Святого Георгия: «…Штабс-капитану Александру Мироновичу, за то, что 16 октября 1914 года, во время бомбардировки Севастопольской крепости турецко-немецким флотом, при разрыве неприятельского снаряда на батарее № 16 «Генерала Хрулева», демонтировавшего 10-дюймовое орудие и повлекшего за собою смерть и поранение всей прислуги при орудии, проявил при возникшем в тот же момент в погребе пожаре, угрожавшем целостности всей батареи, личную инициативу и полную самоотверженность, бросившись для тушения пожара в горящий погреб и увлекши своим примером нижних чинов, благодаря чему огонь был локализован и батарея спасена».

Во время атаки «Гебена» линкор «Три Святителя» – стоял на бочке № 3 в Северной бухте. Ранним утром в 6 часов 33 минуты корабль содрогнулся от гула выстрелов, потрясавших воздух. Эти выстрелы сдернули с койки мичмана Ярышкина, как и без малого тысячу человек экипажа «Трех Святителей». Не понимая, в чем дело, мичман Ярышкин быстро оделся и поднялся на верхнюю палубу. Со стороны моря доносились взрывы снарядов, а потом залпы орудий. По дальности и характеру стрельбы он понял, что стреляют крепостные батареи, и с брандвахтенного устаревшего броненосца «Георгий Победоносец» сделали три выстрела из 152-мм орудий.

Германо-турецкий тяжелый крейсер «Гебен», – почему турецкий? – да потому, что на «Гебене» был поднят турецкий флаг (Турция купила его у Германии за символическую плату), а немецкие офицеры сменили форменные фуражки на фески.

Техническая справка

Водоизмещение германского тяжелого (линейного) крейсера «Гебен» составляло двадцать пять тысяч четыреста тонн, скорость хода – двадцать восемь