— Это почему же? — спросила я для поддержания разговора. — У него уже есть жена?

— Не в том дело. Он — вор, вор в законе, — стыдливо признался скрипач. — Нельзя ему иметь семью, не по понятиям это. Так что живут они с Таей без регистрации брака, хотя и под одной крышей. Да, я никогда не смог бы обеспечить ей такой богатой жизни, поскольку труд музыканта не слишком высоко оплачивается. Таких, как Спиваков, у нас единицы…

— Семен, честное слово, ты играешь на скрипке ничуть не хуже него.

— Спасибо, искренняя похвала была для меня всегда важнее заработанных денег. А Таисия не в меня пошла. Для нее самым важным оказалось материальное благополучие, она через чувства родителей переступила, лишь бы жить в достатке. Года полтора тому назад я видел дочь в последний раз. Она вышла из шикарной машины, вся такая расфуфыренная, в дорогой шубе до пят, и прошла мимо меня не узнав. Я хотел ее окликнуть, да голос подвел — открыл рот, а произнести вслух ничего не смог. Так и стоял, глядя ей вслед, пока она не зашла в ресторан. — Семен взял рюмку, которую пододвинул к нему Ариша, и выпил ее, закусив прозрачным кусочком сыра. После этого речь Полетаева стала какой-то бессвязной. Он стал перескакивать с одного на другое, то жалуясь на свою судьбу, то потчуя нас с Аришей новыми, но уже малоинтересными для нас подробностями своих взаимоотношений с дочерью, то умоляя меня не поступать с отцом так, как поступила с ним Таисия.

Дед понял, что больше ничего стоящего Полетаев нам не расскажет, поэтому вызвал ему такси. Оно пришло минут через пятнадцать. Ариша усадил музыканта в автомобиль, всучил ему скрипку, сказал водителю, куда отвезти пассажира, и заранее оплатил проезд. Вернувшись в дом, он спросил:

— Что скажешь, Полетт?

— Скажу, что быть инвалидом невесело.

— Прости, ma chére, мне пришлось разжалобить музыканта тем, что моя единственная дочь имеет физический недостаток, поэтому не может приехать в парк и послушать его игру. А ты здорово вышла из положения, — Ариша кивнул на кресло. — Обездвижила Ромашкину?

— А что мне еще оставалось? — развела я руками. — Сейчас возвращать кресло уже поздно, у соседей нет света ни в одном окне. Скажи, дедуля, а как ты вообще вышел на этого скрипача?

— Я сел в такси, водитель поставил диск со скрипичным концертом. Таксист сказал, что ему всю ночь работать, и только такая музыка его бодрит. Так вот, послушал я скрипку и вспомнил одну занятную историю, произошедшую в ресторане моего приятеля. Пришел как-то к нему в «Сытый слон» один серьезный господин пообедать, а скрипач возьми и откажись для него играть. Бабенко и так его уговаривал выйти на сцену и сяк — не уломал. Пришлось Стасу оправдываться перед серьезным гостем, что музыкант внезапно заболел. А потом выяснилось, что тот посетитель — криминальный авторитет, хотя с виду так сразу и не подумаешь — костюм от Армани, разговоры по мобильнику о бизнесе… Только скрипач сразу его узнал, едва тот вошел в зал. Как выяснилось позже, Семен отказался для него играть, потому что тот лишил его дочери и внука. Нет, не убил, а запретил им видеться. То ли Бабенко не называл кличку того вора в законе, то ли мне она не запомнилась, но я на всякий случай поехал в «Сытый слон» и уточнил у Стаса, о ком тогда шла речь. Бабенко сказал, что об Аристотеле. Я хотел поговорить с тем скрипачом, но он вскоре после того случая уволился. Нет, Бабенко тут ни при чем. Семен сам так решил, и удержать его в ресторане не было никакой возможности. Стас думал, что Полетаев нашел заведение, где ему лучше платят, но один официант сказал, что несколько раз видел Семена в городском парке — он играл там для влюбленных парочек. Я поехал наудачу в парк и без труда нашел там Полетаева. Дождавшись, когда он сыграет свой мини-концерт, я подошел к нему и сделал предложение, от которого, как мне казалось, он не сможет отказаться. Но я ошибся. Семена не заинтересовала сумма, которую я предложил ему за домашний концерт.

— Дедуля, неужели ты пожадничал?

— Полетт, ну как тебе не стыдно обвинять меня в скопидомстве? Разве я когда-нибудь жадничал?

— Нет, — была вынуждена признать я. — Беру свои слова обратно.

— То-то же, — Ариша пригладил свою бородку. — Получив отказ, я призадумался и понял, что Полетаев по своей природе бессребреник. Для него главное, чтобы публика была достойна его музыки. Аристотель был не достоин слышать звуки его скрипки, вот Семен и ушел в подсобку ресторана, завидев его в зале. Стас также говорил, что этот скрипач патологически зациклен на своих отцовских чувствах. Вот я и стал на ходу придумывать байку о том, что у меня есть дочь, саксофонистка, у которой не все в порядке со здоровьем, а я будто бы испытываю из-за этого глубочайшее чувство вины. Полетаев не просто заглотил мою наживку, но и пожелал сыграть для тебя совершенно бесплатно.

— Так он играл бесплатно?

— Абсолютно. Я благосклонно принял его альтруистический жест, — дедуля лукаво улыбнулся. — Но вот за его интересный рассказ я заплатил ровно столько, сколько предложил ему за концерт. Я положил несколько крупных купюр во внутренний карман его задрипанного пиджака, когда сажал его в такси. Хорошо, что заранее спросил у Семена, где он живет.

— Надеюсь, Полетаева по дороге не обчистят.

— Не должны. Я попросил таксиста проконтролировать, чтобы пассажир благополучно зашел в дом. Так что ты думаешь, ma chére, обо всем этом?

— Аристотель вот уже двадцать лет любит одну женщину, Таисию. Она — его уязвимое место. Надо подумать, как можно использовать это обстоятельство.

— Полностью с тобой согласен.

— Ариша, а что это ты вдруг взялся мне помогать? — поинтересовалась я.

— Я понял, что отговорить тебя от борьбы с этим наркодельцом будет невозможно, поэтому лучше возглавить этот процесс. По крайней мере, так мне будет спокойнее. Однако длинный сегодня выдался денек, — дедуля зевнул, прикрыв рот рукой. — Пора и на боковую.

— Спокойной ночи! — пожелала я ему.

— И тебе, Полетт, приятных снов!

Вымыв посуду, я поднялась наверх и перед тем, как лечь спать, завела будильник — мне ведь надо было еще засветло вернуть инвалидное кресло Александре Владимировне. Взяв со стола мобильник, я обнаружила, что от Ярцева пришли две эсэмэски. В одной из них он указал номер мобильного телефона Олега Михайлова, а в другой — его домашний адрес. Я пока не знала, понадобится ли мне эта информация, или нет, но исполнительность Антона меня порадовала. Сегодня мы с ним снова пребывали на одной волне, не то что несколько дней назад, когда встретились на улице и он огорошил меня своими обвинениями в адрес моего деда.

Утром Михайлов подошел к Арише и стал ему что-то показывать. Судя по обрывкам их разговора, доносящегося до меня, я поняла, что Олег демонстрирует ему фотографию своих близняшек. Дедуля хоть и отвесил в адрес ребятишек какой-то заезженный комплимент, но, похоже, не слишком поверил в то, что на фотке изображены именно дети Михайлова.