– Ну да, прямо так сразу и сделают? – не поверил Павел.

– Здесь делают сразу, в присутствии заказчика. И в самом деле, могло так быть!

Тут Алиция не на шутку разволновалась:

– Что же получается, у кого-то теперь есть ключи от моего дома? И мне придется менять все замки? Спятить можно! Я все-таки не теряю надежды на открытое окно.

Теперь разволновалась Зося, опять вскочила и предложила немедленно проверить все окна:

– Ведь никто из нас к ним по возвращении не прикасался, верно? Так и сидим тут все вместе, как вернулись, верно? Господин полицейский, ваши люди ничего не открывали? А вы, пани Эльжбета?

Господин Мульдгорд в изысканных выражениях заверил нас, что его люди, пребывая в гостиной, кухне и ванной, нигде ничего не открывали. Эльжбета же лишь помотала головой, но и это было излишним: и без того никто из знающих ее не поверил бы, что она способна по собственной инициативе открыть или закрыть что-либо.

Мы двинулись в обход по дому. Шествие возглавила Алиция. Они с полицейским проверяли одно за другим все окна и двери. Все были в порядке, осталась лишь мастерская. Открыв дверь в мастерскую, Алиция, как вошла, так и застыла на пороге, не спускаясь по ступенькам, так что господин Мульдгорд чуть не налетел на нее.

– Ну вот! – удовлетворенно воскликнула Алиция. – Какое счастье!

Наружные стеклянные двери мастерской, выходящие прямо в сад, были раздвинуты во всю ширь, и в них свободно мог войти средних размеров слон.

– Ох, холера! – только и способна была вымолвить Зося.

– Не расстраивайся, – радостно утешала ее Алиция. – Слава богу, что ты оставила открытой эту дверь. Мне так не хотелось менять замки!

Собравшись опять за столом в комнате, мы уточнили некоторые детали. Эльжбета привела Казика в одиннадцать, усадила на диване, сунула ему какой-то журнал и удалилась в ванную мыть голову. Она честно призналась, что ей хотелось хоть ненадолго избавиться от Казика, который со своими чувствами надоел ей до чертиков. Она провела с ним весь вечер: и ей просто необходимо было отдохнуть от него. И вообще, она не знала, как от него избавиться, ибо Казик собирался ехать вслед за ней хоть в Стокгольм, хоть на край света. Даже рискуя потерять работу. Ничего удивительного, Эльжбета была очень красива.

Вымыв голову, Эльжбета еще и выкупалась сама, и даже устроила небольшую постирушку, стараясь растянуть ее подольше. Казик ей не мешал, вел себя на удивление спокойно. Теперь она этому уже не удивляется.

Затем Эльжбета высказала предположение, что ей, видимо, придется теперь перебраться на время в квартиру Казика, поскольку там остались без присмотра золотые рыбки, или белые мышки, или что-то другое в этом роде, за которыми некому ухаживать, поэтому ей, Эльжбете, которая чувствует себя в какой-то степени виновной в случившемся с Казиком, теперь придется, увы, заняться ими. Алиция горячо поддержала ее решение, господин Мульдгорд не возражал.

– Умоляю тебя, отыщи ты это письмо! – накинулась я на Алицию, как только полицейский покинул дом, а Эльжбета, Зося и Павел отправились спать.

– Неизвестно, что еще нас ждет, если ты его не найдешь как можно скорее.

– Что, прямо сейчас? – возмутилась Алиция. – Третий час ночи, а мне утром на работу!

– Когда дело идет о человеческой жизни, можно и опоздать. Поиски не советую откладывать, разве что тебе хочется избавиться еще от кое-кого. В том числе и от себя.

– Ты думаешь, он будет продолжать? Не остановится на достигнутом? – Говоря это, Алиция раскрыла стоящий у стены сундук с постельными принадлежностями.

– Мне все не верится, что кто-то задумал меня убить. Из-за чего?

Ворча, она принялась копаться в сундуке. Я же думала о своем. Дело принимало совсем нехороший оборот. И подумать только, как мне не повезло – не успела спросить Эдика о сущем пустяке! А теперь вот не знаю, действительно ли это пустяк и стоит ли о нем рассказать Алиции. О чем это она спросила? Будет ли убийца продолжать попытки лишить ее жизни?

– Я глубоко уверена, он не остановится, пока не достигнет цели или пока его не поймают. Ты зачем полезла в сундук? Неужели думаешь там найти письмо?

Роясь в подушках, одеялах и простынях, Алиция пробурчала:

– Не знаю. Во всех нормальных местах я уже искала. Его могли бросить где попало, а потом с чем попало сунуть куда попало. Ведь в этом доме наводят порядок все, кому не лень…

– А может, все-таки сообщить о письме полиции? Пусть сделают обыск.

– Уже делали.

– Но тогда они искали стилет. Теперь же проведут обыск с прицелом на письмо.

– А как ты себе это реально представляешь? Будут читать все найденные письма? К тому же по-польски…

– Будут искать нераспечатанное письмо.

– В этом доме найдется не одно нераспечатанное письмо. Обратного адреса на письме Эдика не было, я лишь по почерку поняла, что письмо от него. А как я научу полицейских определять Эдиков почерк? Нет, только представлю, что они переворошат все мои бумаги… Ни в коем случае! Выбрось из головы этот обыск!

Я и без того догадывалась, в чем тут дело. Алиция была непреклонна, когда покушались на ее бумаги. Так уж повелось – где бы она ни жила, в ее доме всегда скапливалось несколько тонн макулатуры, без которой она просто не смогла бы существовать. Большую часть бумаг, без всякого сомнения, давно следовало выбросить, и Алиция сама это понимала, но чтобы перебрать горы бумаги и отложить нужное, у нее за последние двадцать лет никак не находилось времени. Вот и тонула она в своем бумажном море. Поскольку Алиция никогда не помнила, где что лежит, то по своей всегдашней рассеянности письмо от Эдика могла сунуть куда угодно. Я бы не удивилась, обнаружив его, например, в холодильнике.

Для верности я сама просмотрела содержимое сундука, но никакой корреспонденции в нем не обнаружила…

Алиция оглядела со всех сторон новую льняную наволочку, которая оставалась новой, так как не соответствовала датским размерам подушек, покопалась еще немного в сундуке, добралась до самого дна, где обнаружила коробок спичек, и принялась обратно запихивать в сундук постельные принадлежности.

– Я вот думаю, – сказала она, затолкав последнюю подушку и собираясь опустить крышку. – Я вот думаю… Зося, конечно, отпадает, но Павел… Теперь пошла такая странная молодежь, кто их поймет. Ты не знаешь, может, у них так сейчас принято развлекаться? Мода такая? А как твои дети?

– Спасибо, здоровы, – несколько ошарашенная, я не сразу уловила суть вопроса, потом спохватилась: – Убийств пока не совершают и, насколько мне известно, на ближайшее будущее не планируют. У них другие развлечения. Ты кошку не держишь?

Алиция хотела пожать плечами, не удержала тяжелую крышку, и та с грохотом захлопнулась. Тут же на пороге появилась Зося в пижаме, бледная, с ужасом во взоре.