— Иными словами, в том, что от меня уходит муж, виновата я сама. Не услышала предупреждения свыше.

А как разобраться, это было оно или просто мое личное заблуждение?

— Начни с того, что познай себя: чего ты хочешь, к чему стремишься?

— Ерунда это все, — с досадой проговорила Даша. — Тянет каким-то древним язычеством. Тогда все можно было объяснить просто: так захотел Сварог. Или Даждьбог. Или какие там еще боги были.

— Хорошо, — согласно кивнула Олеся. — Тогда как ты объяснишь, что любящий муж, тот, кто носил тебя на руках и, казалось, боготворил, вдруг стал чужим, равнодушным человеком?

— Разлюбил, — хрипло заключила Даша и опять нервно сглотнула. Было ощущение, что у нее сегодня постоянно сводит судорогой горло.

— Ни с того ни с сего?

— А ты думаешь, для этого нужна какая-то весомая причина? Хорошо, а многолетняя привычка в качестве таковой тебя устроит? Ему все приелось. Жизнь без бурь, скандалов и вообще всевозможных потрясений. Вполне можно прикрепить ярлык: бытовая трясина или что-нибудь подобное. А тут вдруг опять кровь бурлит, сердце бьется. Если хочешь знать, я его понимаю.

— Понимаешь? — испуганно уставилась на нее Олеся.

— Я сказала, понимаю, но не прощаю.

— Не нравится мне твое настроение, — медленно проговорила подруга. — Ну да ученого учить — только портить... А то, может, сходишь к моему Учителю? Он тебе все объяснит, что да как.

— И посоветует какой-нибудь рецепт против приворота? Что же тогда молчит твой космос? Почему позволяет разрушать прежде хорошую любящую семью, а хочет вместо нее создать другую, основанную на колдовстве или на чем там еще?

Она почувствовала, как слезы подступают к глазам. Олеся схватила ее руку и сжала в своей руке.

— Не реви, слышишь, Дашка, не реви, вот увидишь, я что-нибудь придумаю.

Но Даша была уверена, что сделать уже ничего нельзя. Ни Учителю, ни космосу, ни Олесе, — зачем только Даша стала ей про все это рассказывать? Может, надо было фотографию Виктора носить в бумажнике, каждый раз ее поглаживать и говорить: «Не уходи, побудь со мною...»?

Она хрипло рассмеялась, стараясь не обращать внимания на сочувствующий взгляд подруги.

— Мне нужен заговор на смерть, — сказал он, понизив голос, — но так, чтобы ни одна собака не узнала, иначе... Иначе можешь не рассчитывать на долгую счастливую жизнь!

— Кто убьет ведьму, умрет сам, — пожала плечами Алла. — Но ты мог бы и не предупреждать. Я гарантирую конфиденциальность всем своим клиентам.

— Все-таки я никак не привыкну, что ты стала другой, — сказал Веня, меняя тон, — такая значительная, что ли. Можно подумать, не к Алке пришел, а и впрямь к какой-то чужой женщине. Ты же совсем молодая девчонка. Откуда в тебе это? Будто тебе не двадцать с небольшим, а пятьдесят.

— Какая разница, — отмахнулась Алла, — тебя ведь не мой возраст волнует, а то, смогу ли я выполнить твой заказ. Ну и сколько ты мне заплатишь?

— Пять тонн гринов! — подчеркнуто равнодушно бросил он.

— Это столько, по-твоему, я не заработаю за три месяца? — пренебрежительно фыркнула она.

Хотела сказать, меньше чем за десять не возьмусь, но передумала. Не стоило злить Веню, он еще может понадобиться. Дальнейший их разговор уже происходил сугубо по-деловому.

— Почему ты пришел ко мне? Разве не легче было киллеру заплатить? И быстро, и надежно. По крайней мере по-твоему. Ведь ты в заговор не очень веришь?

— Надеюсь, фирма гарантирует? — ответил он вопросом на вопрос.

— Само собой!

— Убить я его не могу, — охотно пояснил Веня, — сразу поймут, кто это, и мне не поздоровится. Но если он сам вдруг умрет... Причем лучше, чтобы меня в это время в городе не было.

— Сделаю, — коротко сказала Алла, принимая от Вени пачку долларов. — Исполнение в течение месяца. Тебя устроит?

— Конечно, устроит, — разулыбался тот.

— Предупреди, когда будешь уезжать.

Вот, значит, тот самый случай, который не заставил себя долго ждать. Сказать, что она ничуть не боялась, значит, ничего не сказать. Тряслась от страха. Как ни крути, а она получается как бы психологический киллер. Правда, вычислить ее будет трудно. И не прибегает милиция к помощи колдунов.

То есть она читала, что иной раз работники милиции пытаются с помощью экстрасенсов выяснить, жив ли человек, который пропал, или где искать какую-нибудь вещь... Но чтобы предоставлять доказательства, изобличающие колдовство...

Да и кто станет интересоваться, почему человек вдруг стал чахнуть, при том, что признаков отравления в крови не обнаружено?

Он может обследоваться без конца или пить дорогостоящие лекарства — ничего не поможет. Разве что найдется именно хороший экстрасенс — или опытный психолог, — который снимет этот заговор. Но тогда он, как рикошетная пуля, вернется к тому, кто его заказал... Об этом Алла ничего Вене не сказала. Да и зачем пугать человека прежде времени?

Воспользовалась Алла старым рецептом черной магии. Принесла с болота лягушку. Привязала к ней полоску от мужских брюк и назвала Славой Коркиным — таково было подлинное имя Фараона.

Вечером позвонила Вене — он оставил ей номер своего сотового. Спросила:

— Можешь завтра куда-нибудь уехать?

Тот сразу включился:

— Могу. Я как раз намеревался навестить сестру на Украине. Говорят, девчонка замуж собралась.

— Вот и езжай.

Теперь каждый день она звала лягушку, которую содержала в обувной коробке, Слава Коркин. А потом ввела ей одноразовым шприцем три кубика транквилизатора. Лягушка откинула лапки, и почти в то же мгновение умер от сердечного приступа настоящий Слава Коркин. Всего-то и делов!

Веня Белый вернулся в город через день и даже вроде участвовал в похоронной процессии Фараона.

Теперь пришла пора, и ей Веня понадобился. Алла знала, где он каждый день обедает. Подъехала к этому кафе, самому модному в городе. Посмотрела на табличку «Спецобслуживание», усмехнулась, но дала метру свою визитку и стала ждать.

Не ошиблась, ее тут же в зал позвали. Веня даже привстал из-за стола, когда ее увидел.

— Тебе что заказать? Я грибной суп ем, он здесь на редкость. Будешь?

— Буду.

Веня, сидевший за столом в одиночестве, щелкнул пальцами, официант примчался.

— Еще раз то же самое...

Потом, так же продолжая орудовать ложкой, взглянул на Аллу.

— Нужда какая или так, соскучилась? — спросил он.

— Лучше бы соскучилась, — вздохнула Алла. — Представляешь, какие-то отморозки привязались, предлагают крышу. Ты бы на них поглядел: ни ума, ни фантазии!