— Кто она? — весело поинтересовались переводчицы.

— Гюрза, — спокойно ответил он.

— И много их здесь?

— Много. Много…

Девиц как ветром сдуло.

74. Иван Кузьмич и обезьяны

— Подпиши, — убеждал я заместителя директора школы по хозяйственным вопросам.

Речь шла о ремонте флигеля, и Иван Кузьмич — так звали заместителя директора — наотрез отказывался ставить подпись.

— Тогда я тебя погублю, — пригрозил я. — Я скажу уезжающим африканцам, что лучшим подарком для комсомола будет обезьяна.

— Ну и что? — насторожился Иван Кузьмич.

— А то, что осенью они привезут обезьяну и подарят ее ЦК ВЛКСМ. А те, естественно, передадут на хранение нам, ибо только у нас есть возможность ее содержать. И ты, Иван Кузьмич, будешь возиться с обезьяной.

— Давай твою бумагу, — вздохнул Иван Кузьмич. — Подпишу.

75. По старой дружбе

Как-то, когда я уже работал в МИДе, мы с женой ехали по проспекту Вернадского, и я обратил внимание на новое современное здание.

— Было бы здорово устроить тебя сюда работать, — сказал я Ларисе.

Мы только что приехали из-за границы и Лариса подыскивала работу.

Действительно, место было удобное, по дороге из дома в МИД. По утрам я мог бы подвозить ее на работу.

Я подрулил к зданию и прочел: «Водоканалпроект при Госстрое СССР».

При Госстрое — это интересно. Мой старый знакомый Иван Кузьмич работал там в должности управляющего делами.

На следующий день я ему позвонил. После пяти минут о том, кто где и «почему не звонишь» я попросил помочь устроить Ларису на работу. Он уточнил адрес и сказал:

— Пусть завтра выходит на работу.

Я поблагодарил. На прощание он сказал:

— Ты уж, пожалуйста, в Госстрой обезьян не привози. Здесь их и так много.

На следующий день Лариса пришла в этот «Водоканалпроект». Ее уже ждали. Проработала она там до следующего нашего отъезда за границу.

76. От «а» до «я»

В школе было четыре факультета: для советских слушателей, слушателей из соцстран, слушателей из капиталистических стран и африканцев. Я был деканом факультета слушателей из капстран, Виктор Якунин — деканом факультета африканцев. Я первый по алфавиту, он — последний. Это давало основание директору школы созывать все руководство от «а» до «я».

С Виктором мы дружили и, естественно, писали друг другу самые радужные характеристики.

Однажды заместитель директора Маша Гаркуша посмотрела характеристику, которую мне написал Виктор, и сказала:

— Не хватает одного слова.

— Какого? — спросил Виктор.

— Светоч, — ответила Маша.

77. Братская помощь

В школу к нам часто приезжали генсеки компартий. Я встречался с аскетичным португальцем Алвару Куньялом, много было выпито с веселым венесуэльцем Хесусом Фарией.

Однажды в моем кабинете после второй бутылки коньяка разговорился секретарь французской компартии Рене Пике:

— Вам, скорее всего, живется не так, как вы бы хотели. Но нам без вашей помощи было бы плохо. Да, вы содержите и контролируете наши профсоюзы. Но это замечательно. Они свободны от патроната. Их никто не может купить! И мы многого добились. А ради уступок со стороны хозяев на митингах можно говорить все, о чем вы попросите.

Я часто вспоминаю эти слова теперь, когда профсоюзы западных стран освободились от опеки Суслова…

78. Ключ от сейфа, коньяк и чача

Катастрофа!

Выходя из дома, я по привычке похлопал себя по заднему карману брюк, где всегда лежал ключ от сейфа. Но теперь ключа там не было.

Я вернулся домой, обыскал все. Ключа нет.

Чтобы открыть сейф, придется вызывать бригаду из ЦК партии. Но, открыв сейф, кроме паспортов слушателей-нелегалов, бригада обнаружит… литровую бутыль чачи, которую неделю назад привез из Грузии наш переводчик Э. Пилия. А это уже пахнет серьезными санкциями по партийной линии.

Но ничего не поделаешь, и я отправился на работу навстречу неприятностям. По дороге заехал в кафе «Шоколадница», заказал две рюмки марочного коньяка и кофе. Расплатился, встал и невольно прикоснулся к заднему карману брюк. О чудо! Там лежал ключ!

Я вынул его и, к удивлению официантки, долго рассматривал.

Позже я понял: ключ как-то завернулся, попал под ремень, и я его не заметил.

Отсюда вывод: если неприятности, выпей пару рюмок марочного коньяка.

79. Дипломат скрывается в ночи

Однажды после совещания переводчиков мы решили пойти пешком к метро через парк. Шел снег, было уже темно. Вдруг из-за стены снега появилась машина с дипломатическими номерами. Подъехав к нам, она остановилась. Мужчина открыл дверь и начал что-то спрашивать.

К нему подошла Лия Лунькова.

Он осмотрел засыпанную снегом настоящую русскую деревенскую бабу в платке и с надеждой спросил, не понимает ли кто-нибудь из компании по-английски. Лия по-английски понимала. Она была синхронной переводчицей и неоднократно работала с первыми лицами по линии ЦК КПСС.

Страшно удивленный, что русская деревенская баба свободно говорит по-английски, он сбивчиво на плохом английском стал объяснять, что они с женой возвращаются из кусковского музея и заблудились.

— Может быть, вы знаете какой-нибудь язык лучше, чем английский? — поинтересовалась Лия.

— Французский.

— Саша, — позвала она.

И к машине подошел весь облепленный снегом настоящий русский мужик в меховой шапке, блистательный синхронник Саша Платов. Саша начал объяснять дипломату, как проехать, а потом спросил:

— Я чувствую: французский у вас — не родной язык. Какой язык у вас родной?

— Португальский.

— Бразильский диалект или португальский?

— Мы с женой португальцы, — промолвил ошалевший дипломат.

— Галя, — позвал Саша. — Они португальцы.

И из толпы выделилась еще одна «деревенская баба» в платке, Галя Вершковская, одна из лучших в стране переводчиц с португальского языка.

Дипломат почти лишился дара речи: ночью в лесу, в деревне, русские мужики и бабы — и такое… Едва дослушав Галину, он включил газ и скрылся в ночи.

80. Доплата за язык

Как-то к нам в ЦКШ пожаловала дама, отвечающая в Московском управлении МВД за борьбу с проституцией.

— Какие они, эти проститутки? — простодушно спросила заместитель директора Маша Гаркуша.