– Инстинктивно чувствую, – объяснил он. – Репортерский опыт, понимаешь? Глянешь одним глазком и сразу видишь: тут нет ничего интересного.

Селдон кивнул и немного успокоился. Ответ Челвика прозвучал шутливо, но доля правды в нем, безусловно, была.

Однако стоило Селдону откусить первый кусок сэндвича, как физиономия его недовольно скривилась. Он вопросительно глянул на Челвика.

– Дорожный буфет, что ты хочешь? – пожал плечами Челвик. – Дешево, быстро и невкусно. Продукты местные и имеют весьма специфический привкус. Для тренторианцев – дело привычное. Все дрожжевое.

Селдон с трудом проглотил кусок.

– А в гостинице…

– Гостиница-то твоя где располагалась? В Имперском секторе. А там все продукты – привозные, натуральные. Если что-то и подают дрожжевое, то дрожжи берутся самого высокого качества. А хорошие дрожжи и стоят недешево.

Селдон нерешительно смотрел на сэндвич, раздумывая, откусить ли еще кусочек.

– Надо ли понимать тебя так, что все то время, что я пробуду на Тренторе…

– Тс-с-с… – прошептал Челвик едва слышно. – Не подавай виду, что тебе такая еда в новинку. На Тренторе есть такие дыры, где показаться аристократом еще хуже, чем если в тебе признают неместного. А еда не везде такая мерзкая, поверь. В придорожных буфетах лучшего ждать не приходится, они все такие. Если сумеешь проглотить и переварить этот сэндвич, значит, сумеешь прожить на Тренторе. Уверяю тебя, ничего дурного с тобой не случится. Он свежий, не сомневайся. Просто вкус такой специфический, непривычный. Честное слово, привыкнешь со временем. Встречал я тренторианцев, которые просто в ужасе были от натуральных продуктов и утверждали, что чего-то в них недостает – не такие, видишь ли, пикантные, как наши.

– А на Тренторе много производят продуктов? – спросил Селдон, предварительно стрельнув глазами по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет и, стало быть, можно разговаривать спокойно. – Я слыхал, что каждый день на Трентор прибывает около сотни грузовиков с продуктами из двадцати ближайших миров.

– Точно. И примерно столько же кораблей вывозят пищевые отходы. А уж если быть точным до конца, то все это проделывают одни и те же корабли: сюда они везут продукты, а обратно – отходы. Действительно, натуральные продукты составляют значительную статью нашего импорта, но все-таки тут речь идет в основном о роскоши, экзотике. А отходы, идущие на экспорт, самым тщательным образом перерабатываются в ценнейшие органические удобрения, которые так же драгоценны для других миров, как для нас – продукты питания. И все же, повторяю, импорт не так велик, как можно подумать.

– Правда?

– Конечно. Во-первых, в океане водится рыба, во‐вторых, тут довольно много садов и огородов. Фруктовые деревья дают неплохой урожай, есть у нас и птицефермы, и кроликофермы, и громадные плантации по выращиванию микроорганизмов – их чаще называют дрожжевыми плантациями, хотя дрожжи там как раз выращивают в минимальных количествах. На самом деле Трентор весьма похож на обычный космический поселок, только очень большой. Ты когда-нибудь бывал в таком поселке?

– Да, бывал.

– Космические поселки, как правило, представляют собой замкнутые, закрытые городки с искусственным климатом, вентиляцией, искусственной сменой дня и ночи, ну и так далее. Трентор отличается от них исключительно своей многонаселенностью. Правда, у нас гравитация естественная, и ни один космический поселок не может сравняться с нами по масштабу производства микроорганизмов для питания. Чего у нас только нет: дрожжевые танки, грибковые теплицы, бассейны с водорослями… Конечно, если бы не вкусовые добавки, есть все это было бы невозможно.

Селдон почти управился с сэндвичем, и чем дальше, тем менее отвратительным тот ему казался.

– Значит, ты говоришь, со мной все будет в порядке?

– Бывают случаи, когда такая пища повреждает кишечную флору, и время от времени какой-нибудь чужеземец может заполучить расстройство пищеварения, но это редко, да и проходит быстро. Ты давай пей молочный коктейль. Он тебе, правда, тоже вряд ли понравится. Зато он содержит профилактическое средство от расстройства кишечника – так, на всякий пожарный…

Селдон поморщился:

– Ой, Челвик, хватит, лучше не говори больше об этом. Как-то мне не по себе от этой лекции.

– Тогда допивай коктейль, и вперед.

Попутчики быстро покончили с едой и снова пустились в путь.

13

Вскоре они снова на полной скорости неслись по туннелю. Селдон наконец решил задать вопрос, который вертелся у него на языке уже около часа:

– Почему ты считаешь, что Галактическая Империя умирает?

Челвик повернулся к Селдону лицом:

– Я же журналист. На меня сыплется громадное количество информации, статистики. Публиковать я, правда, могу лишь малую толику из того, что узнаю. Население Трентора уменьшается. Двадцать пять лет назад оно составляло почти сорок пять миллиардов. Частично это связано с падением уровня рождаемости. Однако тут нужно учесть, что рождаемость на Тренторе никогда не была особенно высока. На самом деле, походишь по Трентору, приглядишься повнимательнее и заметишь, что детей на улицах совсем немного при таком-то колоссальном населении. И все равно рождаемость падает. Ну и потом – эмиграция. Уезжает с Трентора гораздо больше народа, чем приезжает.

– Учитывая высокую численность населения, – вставил Селдон, – это вовсе не удивительно.

– Согласен, но раньше такого не было, вот это-то и удивительно. И еще – торговля по всей Галактике сейчас идет гораздо менее оживленно, чем раньше. Люди думают так: раз сейчас нет никаких восстаний и войн, значит, все хорошо и все тяготы прошлых столетий миновали. Тем не менее, как это ни парадоксально, политическая борьба, революции, войны – все это признаки жизни. А сейчас – какая-то всеобщая усталость. Все спокойно, но не потому, что люди довольны и счастливы, а потому, что устали и сдались.

– Ну, не знаю, не знаю, – недоверчиво проговорил Селдон.

– А я знаю. Взять хотя бы феномен антигравитации. Гравитационные подъемники существуют, но широкого распространения не получили. Изобретение оказалось нерентабельным, однако никто и не предпринимает никаких попыток превратить его в рентабельное. Научный прогресс замедлился, ни о какой скорости в развитии техники говорить не приходится. Какая там скорость! Прогресс не движется, а ползет черепашьим шагом. В отдельных областях так и просто застой. Неужели ты и этого не замечаешь? Ты же математик, в конце концов!

– Не могу сказать, чтобы я сильно задумывался об этом!

– Ты не одинок. С этим просто все смирились. Ученые ручки сложили и твердят на все лады: то невозможно, это непрактично, а это – бесполезно. Не приемлют никаких возражений. Да вот хотя бы и тебя взять, для примера, чего там далеко ходить? Что ты говоришь о психоистории? «Она представляет чисто теоретический интерес, но не имеет никакого отношения к практике». Так ведь?

– И да, и нет, – раздраженно отозвался