Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Машина скользнула в отверстие туннеля так, словно ее втянул туда мощный насос. Освещение стало желтоватым, менее ярким, чем снаружи.
Челвик оторвался от пульта управления, откинулся на сиденье, глубоко вздохнул:
– Ну, можно считать, первый этап мы успешно одолели. Нас могли задержать на стоянке. А тут мы в полной безопасности.
Такси мягко, равномерно летело вперед, стены туннеля уплывали мимо. Шума двигателя почти не было слышно – лишь едва заметное ровное бормотание.
– С какой же скоростью мы летим? – поинтересовался Селдон.
Челвик глянул на панель управления:
– Триста пятьдесят километров в час.
– Магнитное ускорение?
– Да. На Геликоне уже тоже до этого додумались?
– У нас только одна такая линия. Я сам еще не пробовал, только собирался все время. Но, думаю, она далеко не такая совершенная, как эта.
– Наверняка не такая. Трентор такими туннелями напичкан, словно муравейник ходами, они насчитывают много тысяч километров. Туннели проложены под землей и по мелководью океана. Главное транспортное средство для дальних путешествий.
– А нам далеко лететь?
– Чуть больше пяти часов.
– Пять часов! – испуганно воскликнул Селдон.
– Не пугайся. Каждые двадцать минут мы пролетаем мимо стоянок. На любой из них мы можем выскочить из туннеля, размяться, поесть, отдохнуть. Но, сам понимаешь, слишком часто мне бы не хотелось останавливаться.
Какое-то время оба молчали. Вдруг справа мелькнул яркий свет, и Селдону показалось, что он успел разглядеть две машины.
– Стоянка, – ответил Челвик на вопрос, который Селдон не успел задать.
– Скажи, а я действительно буду в безопасности там, куда ты меня везешь?
– В полной безопасности от любых происков со стороны властей Империи, – ответил Челвик. – Конечно, придется вести себя осторожно – ведь существуют шпионы, специальные агенты, наемные убийцы. Естественно, у тебя будет телохранитель.
Селдон забеспокоился:
– Ты это серьезно – насчет наемного убийцы? Неужели они действительно захотят убить меня?
– Демерзель – вряд ли. Мне кажется, что ему гораздо больше хочется заполучить тебя и использовать для своих нужд, чем отправить на тот свет. Однако могут появиться другие враги, и, кроме того, события запросто могут принять непредсказуемый характер. Словом, дремать не придется.
Селдон покачал головой и отвернулся. Подумать только: всего сорок восемь часов назад он был никому не известным математиком, собиравшимся провести оставшееся до возвращения домой время за осмотром Трентора, походить, поглазеть на величественную планету, как истинный провинциал. И что же? Теперь он стал человеком, за которым гонятся, разыскивают имперские власти. Странно, нелепо, страшно. Селдон поежился.
– Ну а ты сам? – спросил он Челвика. – Ты понимаешь, что делаешь и что тебя ожидает?
– Ну, – задумчиво проговорил Челвик, – скорее всего, ничего хорошего. Любить им меня совершенно не за что. Может, голову снесут, может, взрывное устройство подкинут.
Сказано это было спокойно, ровным голосом, но Селдон похолодел:
– Как ты можешь говорить об этом так спокойно? Неужели тебе ни капельки не страшно?
– Я – старый тренторианец. Планету знаю как свои пять пальцев. У меня уйма знакомых, и многие из них в долгу передо мной. Мне не раз удавалось выйти сухим из воды в случаях, когда ситуация была пострашнее, чем сейчас. Короче, Селдон, за себя я постоять сумею.
– Рад, если это действительно так, и надеюсь, у тебя есть основания для уверенности, Челвик, но я никак не могу понять, ради чего ты так рискуешь? Кто я для тебя? Стоит ли вообще подвергать себя опасности из-за незнакомого человека?
Челвик немного повозился с панелью управления, и, когда повернул голову, лицо его было совершенно серьезным.
– Я намерен спасти тебя по той же самой причине, по которой ты нужен Императору, – из-за твоей способности предсказывать будущее.
Селдона охватило жуткое разочарование. Вот уж ради этого он вовсе не желал никакого спасения! Да, дела… Он стал жалкой, беспомощной жертвой, куском плоти, из-за которого дерутся стервятники. Он раздраженно проговорил:
– Будь проклят мой доклад! Зачем я выступил? Только погубил свою жизнь!
– Нет. Не торопись с выводами, математик. Императору и его приспешникам ты нужен только затем, чтобы они с твоей помощью могли обезопасить собственную жизнь. Твои способности интересуют их постольку, поскольку они могут быть применены для спасения Императорского трона, его сохранения для сынка Клеона. Они боятся за свои шкуры, трясутся за свои места под солнцем, понимаешь? Я же хочу, чтобы твои достижения пошли на пользу всей Галактике.
– Не вижу разницы, – горько вздохнул Селдон.
– Не видишь? – почти сердито переспросил Челвик. – Стыдись! Люди в Галактике жили и до воцарения нынешнего Императора, и до прихода к власти его династии, вообще до Империи, если уж на то пошло. Человечество старше Империи. Может быть, оно старше, чем все и каждый из двадцати пяти миллионов миров Галактики. В легендах говорится: было время, когда люди обитали на одной-единственной планете.
– В легендах! – фыркнул Селдон и пожал плечами.
– Да, представь себе, в легендах, однако не вижу, почему бы такого не могло быть на самом деле. Давно, двадцать тысяч лет тому назад, если не больше. Позволю себе предположить, что человечество не родилось на свет с врожденными знаниями о теории гиперпространственных перелетов. Наверняка были времена, когда люди попросту не умели передвигаться со скоростями, превышающими скорость света, и тогда они, естественно, были пленниками одной планетарной системы. Ну а если заглянуть вперед, в будущее, то и после тебя, и после Императора в Галактике будут жить люди. И тогда, когда пресечется его род и когда отомрут все институты имперской власти. В таком случае что толку чересчур переживать за судьбу отдельных людей – Императора, наследника престола? Какой смысл волноваться за механизмы управления Империей? А вот с квадриллионами жителей Галактики что будет? Как насчет их?
Селдон ответил:
– Полагаю, люди, как и миры, будут рождаться и умирать.
– Неужели тебе не хочется покопаться, поискать условия, при которых человечество выживет?
– Можно предположить, что все будет не хуже, чем сейчас.
– Предположить можно. Но разве нельзя узнать наверняка с помощью науки, которой ты располагаешь?
– Я зову ее психоисторией. Да, можно. Теоретически.
– А у тебя нет жгучего желания внедрить эту теорию в практику?
– Почему? Челвик, я желал бы этого всей душой, но хотеть и мочь – не одно и то же. Я сказал Императору, что психоистория безнадежно далека от практического применения, и теперь вынужден сказать то же самое тебе.
– И ты даже не намерен попытаться, попробовать найти способ?
– Не хочу. Это будет все равно что копаться в горе камешков размером с Трентор, перебирать их один за другим, пересчитывать и
